Хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах на завтра. А уж прогноз на десятилетие и человека рассмешит.
Особенно в такой быстроразвивающейся области, как цифровая техника. Кто мог ещё лет десять назад предсказать нетбуки, где собственная функциональность принесена в жертву возможности повсеместной работы во всемирной сети? А пару десятилетий назад разве что фантасты ожидали нынешнего повсеместного развития сотовой связи.
С другой стороны, некоторые стратегические прогнозы сбываются, невзирая на технические сложности. Так, один из основателей Integrated Electronics (Intel) Гордон Эрл Мур ещё в 1965 м подметил: число элементов в интегральной схеме и её производительность удваиваются каждые полтора-два года. С тех пор не раз казалось: полупроводниковая техника вот-вот упрётся в какой-нибудь физический барьер. Но закон Мура всё ещё выполняется, и конца-края изобретательности инженеров и учёных не видно.
Отсюда первый очевидный вывод: в ближайшие лет десять цифровая техника всё ещё будет развиваться в темпе, позволяющем решать любые задачи, проистекающие не только из реальных потребностей, но даже из почти неисчерпаемой творческой фантазии маркетологов. Если вам что-то покажется полезным — вы довольно скоро найдёте это на рынке.
Следующий очевидный вывод — рост интеграции функций в одном устройстве. Многие с тоской вспоминают мобильные телефоны, предназначенные только для звонков: сейчас в SMS, MMS, GPRS, GPS, режимах фотографирования и видеозаписи, десятках других технологических прибамбасов приходится десятки часов разбираться с инструкцией в руках. Но дальше будет только сложнее: технические ресурсы нынешних микросхем так велики, что добавление новых потребительских возможностей практически не увеличивает цену, зато изрядно добавляет ценности. Даже если вы в данный момент используете лишь десятую долю возможностей своего телефона, плеера или ещё какого-то цифровика — никто не может предсказать, какие именно возможности вам нужны. А ведь цена разработки не зависит от объёма производства. Значит, выгоднее не придумывать специализированные изделия, а один раз создать максимально сложное устройство и выпускать его максимальным тиражом: тогда доля разработки в общей цене единицы товара минимальна.
Правда, для особых любителей будут выпускаться усечённые версии с заблокированным доступом к некоторым функциям. Возможно, на основе забракованных компонентов — как сейчас четырёхъядерные процессоры с дефектами продаются в качестве трёхъ- и даже двухъядерных. Но творить и впредь будут самое сложное и мощное, на что в данный момент способна техника.
Но чем больше возможностей, тем меньше станет эффективность их использования. Мне довелось работать на машинах, чьи возможности по любому показателю уступали нынешним во многие тысячи и даже миллионы раз. Но решаемые задачи были немногим проще сегодняшних. Специалисты экономили буквально каждый бит программ и данных, каждый такт работы процессора. Это было недёшево. Сейчас никто не тратит рабочее время программистов на такие тонкости. Поэтому программные возможности нынешней информационной техники заметно отстают от аппаратных.
Зато немалая доля возросшей вычислительной мощности тратится на упрощение взаимодействия человека с машиной. Программы, написанные мною, можно было использовать только после внимательного прочтения инструкций. Нынешние инструменты осваивают методом тыка.
Увы, зачастую срабатывает правило: если создашь нечто, чем может пользоваться даже идиот — только идиот и будет этим пользоваться. Так, по мере распространения средств автоматической проверки правописания стремительно падает грамотность текстов, написанных под контролем этих средств: никто не обращает внимания на красные подчёркивания едва ли не каждого слова.
Разница между техническими возможностями и информационным наполнением ещё разительнее, когда мы переходим от индивидуальных творений к коллективным: «верблюд — лошадь, спроектированная комиссией». Правда, коллектив коллективу рознь: и Windows, и Linux (только не спрашивайте меня, что из них хуже) создают тысячи разработчиков. Но если заглянуть в Интернет в поисках сведений по актуальному вопросу — непременно придётся разгребать горы мусора, продиктованного слухами и собственной безграмотностью бессчётных копипастеров.
Самая смутная перспектива — у государственной информатики. Если оборонка ещё способна оплатить аудит той же Linux ради её применения на машинах, где сторонние «закладки» недопустимы, то проект «электронного правительства» буксует и на федеральном уровне, и в регионах. Слишком уж велика нынче ценность — значит, и цена! — управленческой информации. Слишком доходна монополия на неё. Слишком выгодно право выдачи — и невыдачи! — разрешений: вспомните хотя бы, какие бюрократические сражения возникают по поводу отмены лицензирования любого рода занятий.
Даже сингапурский фактический диктатор Ли Куан Ю потратил десятилетия на борьбу со своими чиновниками, прежде чем город стал демонстрировать заезжим государям чудеса вроде оформления заявки на новый бизнес за десять минут в Интернете. У нас диктаторов нет и не предвидится. Соответственно и полноценного электронного правительства через десять лет я не жду.
Словом, через десятилетие информационные технологии станут комфортнее — но вряд ли радикально эффективнее.
Анатолий Вассерман
