Центральный офис Роскомнадзора располагается в типичном советском здании в центре Москвы. Там сидит «верхушка»: руководство, пресс-служба, юристы. Помимо этого по столице разбросаны несколько офисов подведомственного РКН предприятия с непроизносимым названием «ФГУП ГРЧЦ». В одном из них, «стекляшке» около Третьего транспортного кольца, расположились технари и аналитики, отбирающие контент для блокировки. Плюс есть филиалы в регионах. Вместе с ними в Роскомнадзоре работает 2,5 тысячи человек.
Утро
Около 8 утра на Китай-городе в просторном зале проходит видеосовещание Роскомнадзора с Минобороны, а затем с МЧС. Дело в том, что на ТВ-сетях и сетях сотовой связи периодически случаются аварии. Иногда из-за природных катаклизмов, иногда из-за проблем со спутниками. РКН должен быть в курсе таких ситуаций и сообщать о них операторам и провайдерам.
Этим занимается ситуационный центр — больше 30 человек. Они мониторят места ЧП, чтобы обнаружить аварии и помехи, ловят DNS-атаки, докладывают компаниям о проблемах. У сотрудников на специальных телефонах с огромными кнопками на быстром наборе «вбиты» главные телеком-операторы, а перед глазами по два-три монитора. На некоторых открыт знакомый сайт для отслеживания сбоев работы сервисов Downdetector.
Все служащие работают посменно, сутки через трое. В основном — люди с военным прошлым, старше 40 лет, но есть и молодые специалисты. Женщин нет.
«Так сложилось, хотя вообще у нас нет ограничений по гендерному типу, — объясняет Денис Пальцин, директор по связям ФГУП ГРЧЦ. — Работа интересная, но бывают стрессовые моменты. Причем, стресс скорее не рабочий. Поднимает человек трубку, а там министр. У нас специалисты не привыкли разговаривать с людьми такого уровня». При этом сами сотрудники с улыбкой убеждают, что при необходимости могут быстро связаться с высокопоставленными чиновниками.
К 9 в другой офис начинают подтягиваться аналитики. Целый день им предстоит просматривать веб-страницы, которые подлежат потенциальной блокировке: суицидальный контент, наркотики, детская порнография. Руководит отделом Вероника: молодая и улыбчивая девушка. Деятельность своих подчиненных она поначалу размыто называет «шок-контентом»
С этого года аналитикам стало чуть легче — запустили нейросеть. Ее создали своими силами внутри ГРЧЦ. «Информации все больше, человек не справляется, — говорит Дарья, руководитель группы создания систем мониторинга. — Нейросеть за минуту анализирует объем данных, на который у человека бы ушло 44 дня».
Пока нейросеть работает в тестовом режиме: собирает некоторые случаи и передает в руки инспекторов, которые принимают решение о блокировке. В будущем руководство рассчитывает превратить разработку в полноценного сотрудника. Нейросеть сможет сама находить противоправный контент, сообщать о нем провайдеру и отслеживать блокировку. Но в реальности до этого пока далеко.
День
Сотрудники, которые проверяют шок-контент, сидят в обычном офисе. Кругом комнатные цветы, забавные плакаты и календари. Дресс-кода нет, атмосфера довольно расслабленная. Но все-таки существуют определенные правила. Например, часть столов расположена отдельно от остальных, а мониторы компьютеров на них повернуты к окну, чтобы никто из проходящих мимо не видел происходящего там. За такими местами работают аналитики, определяющие соответствие контента критериям детской порнографии.
«Сотрудникам тяжело, — признается Вероника. — Поэтому есть текучка. Хотя еще на этапе собеседования мы показываем кандидату примеры того, с чем он будет работать. Все ведь смелые и на словах готовы ко всему».
Тогда я достаю фотографии контента, с которым предстоит работать. После такого многие встают и уходят.
Кстати, без высшего образования на эту работу не берут. Желательно, чтобы кандидат отучился на журналиста, политолога или филолога. Другие возможные варианты — история или лингвистика.
Среди аналитиков много выпускников Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина. По словам Вероники, они привыкают работать с шок-контентом за период обучения. И все же время от времени приходится переводить сотрудников на другие направления, когда они доходят до своего морального предела.
«Мужчины, которые мониторят детскую порнографию, чаще всего хотят перевестись на что-нибудь другое, — вспоминает Вероника. — А вот девушки более устойчивы к негативному контенту». Но увольнений довольно много.
Штатного психолога в Роскомнадзоре нет, но руководство иногда проводит психологические опросы. Убеждают, что пока все результаты были в норме. Команде помогает здоровый цинизм, который вырабатывается со временем. Без него отсматривать тяжелые видео и фото было бы невозможно.
«При этом люди понимают, ради чего это все делается, — уверена Вероника. — И плоды есть. К примеру, фото и видео по 'Синему киту' в интернете уже не найти».
Тем временем в другом офисе активизируются SMM'щики Роскомнадзора. Их трое, но иногда к ним присоединяется пресс-секретарь, чтобы вместе придумать какой-нибудь креативный пост или просто поделиться идеями.
«Свобода творчества есть, но мы должны сами чувствовать грань, — рассказывают SMM'щики. — Когда мы только завели соцсети, начинали с троллинга аудитории, сейчас стали поспокойнее. Но иногда позволяем себе похулиганить, поучаствовать во флешмобах».
В соцсетях Роскомнадзора много негатива и критики со стороны пользователей. Мол, фильм или сериал заблокировали слишком поздно, многие его уже успели посмотреть. Но чаще всего авторы комментариев просто насмехаются над работой ведомства. Админы групп относятся к этому спокойно, уже привыкли. Но на комментарии отвечают довольно редко. Если до общения и доходит, то чаще всего — в личных сообщениях.
Иногда негативный фон, которым окружен Роскомнадзор, не дает креативщикам развернуться на полную. Несколько лет назад народные художники придумали РКН-тян — симпатичную анимешную девочку, олицетворяющую Роскомнадзор. SMM'щики ведомства быстро взяли персонажа на вооружение, использовали в постах.
Одна из сотрудниц Роскомнадзора вдохновилась и решила «закосплеить» РКН-тян. Она сшила костюм и пришла в нем на фестиваль. Выход в офлайн получился не очень успешным. Девушка столкнулась с агрессией, ведь персонаж ассоциируется у народа с блокировками любимых сервисов. Теперь костюм спрятан на антресолях, а РКН-тян существует только в интернете.
Другие результаты народного творчества в распечатанном виде развешаны на стенах кабинета, в котором работает пресс-служба. Объясняют, что на юмор, если он не злой, не обижаются.
Параллельно в тихих кабинетах работают две сотни других сотрудников. Некоторые «разгребают» обращения, которые приходят в Роскомнадзор, так как на все письма обязательно нужно отвечать.
Утечки в последнее время случаются все чаще, в ведомство с начала года прислали 32 тысячи жалоб на эту тему. В Роскомнадзоре считают, что люди сами обращаются с информацией неосторожно: не читают пользовательские соглашения, не делают загруженные документы приватными. Хотя иногда действительно случаются взломы.
Если пользователь не виноват, то Роскомнадзор помогает ему составить исковое заявление и довести дело до суда, чтобы можно было заблокировать ресурс с данными. По словам пресс-секретаря ведомства Вадима Ампелонского, их юристы помогли 500 гражданам.
Вечер
Когда мониторинг противоправного контента заканчивается, сотрудники могут остаться в офисе, чтобы весело провести время. Отметить чей-нибудь день рождения с тортом, поиграть в настольные игры. Словом, отвлечься от негатива.
«В кругу семьи и друзей мы обычно не распространяемся о работе, — признается Вероника. — Если спрашивают, как прошел день, отвечаем 'все нормально'. В соцсетях тоже не делимся подробностями. Официально это не запрещено, но люди сами все понимают, это же безопасность».
При всех мерах предосторожности трудно избежать неприятностей. Однажды одного из служащих хотел избить его сосед, обиженный на Роскомнадзор. У соседа заблокировали экстремистскую страницу, он решил отомстить за это и нанести увечья сотруднику. А еще — заснять это на видео, уехать в Киев, а дальше в Вашингтон и рассказывать там, как он «боролся с режимом». Но все обошлось.
Нагрузка на психику серьезная, а зарплаты при этом небольшие. «Рыночные», как выразился пресс-секретарь ведомства. Речь может идти о 50-60 тысячах рублей (для тех же SMM'щиков и пресс-службы), для технарей чуть больше.
«В крупных IT-компаниях зарплаты выше, конечно, — замечает Вероника. — Но у нас люди работают за идею, а не только за деньги. Жаль, что классная и нужная сторона нашей работы не афишируется».
Все думают, мол, вы нам киношку заблокировали. А мы занимаемся совсем другим.
Это не единственная боль сотрудников. Все они устали читать в СМИ и слышать от людей фразу «Роскомнадзор заблокировал». Дело в том, что ведомство не может банить противоправный контент, это делают операторы связи и интернет-провайдеры. Как не может оно самостоятельно решать, какие сайты банить, если только это не случаи публикации детской порнографии. То есть, обвинения РКН в самоуправстве не совсем корректны: подавляющее большинство вопросов решают суд и операторы связи.
При этом у служащих Роскомнадзора тоже нет доступа к заблокированным сайтам и сервисам, тут никаких привилегий. «Если вдруг у нас что-то работает, значит, вся блокировка выполнена некачественно», — пресс-секретарь.
Пока операторы занимаются блокировками, Роскомнадзор принимает на себя весь негатив от общественности. По сути существование этой структуры удобно для всех, кроме самого Роскомнадзора. Россияне могут ругать «злых» чиновников, писать гневные комменты. В тени остаются те, кто принимают решения (суды) и блокируют сайты (операторы). И самое сложное в этой ситуации: исполнять решения, вынесенные на основании недостаточного погружения в вопрос, а иногда и вовсе абсурдные.
Сотрудников ведомства такое положение дел вроде бы устраивает, хоть и приходится соблюдать осторожность. Ради собственных идеалов можно и потерпеть.
Это тоже интересно:
