Что в сумке у спасателей
Главное на поисках — мощные фонари и навигаторы. Навигаторы, пожалуй, самая дорогая статья расходов, если не считать квадрокоптеры. Отряд пользуется навигаторами Garmin версией не ниже eTrex 20 (цена 12,5 тысяч рублей — Ред.).
«Он самый бюджетный, его параметры подходят под наши комплекты карт», — говорит Владимир Береснев, инфорг, хранитель комплекта оборудования из Пензы. — Более дешевые автомобильные навигаторы у волонтеров не в почете, потому что в лесу они бесполезны.
В городе навигаторов (или трекера на телефоне) и фонарей будет достаточно, а в лесу нужны еще и рации. «Даже при небольшом удалении от крупных населенных пунктов сигнал мобильных сетей принимается хуже или отсутствует, — объясняет Павел Чибисов, руководитель направления “Связь”. — И мы говорим не о дремучих лесах. Достаточно отъехать на 30 км от Москвы и свернуть с трассы. Связь через GSM становится ненадежной».
Обычно волонтеры используют радиостанции Baofeng и пока довольны соотношением цены и качества. По словам Павла, за цену в районе 2000 рублей можно простить устройствам все недостатки. Хотя у некоторых в отряде есть личные, более серьезные и дорогие рации.
«Многие, когда выходят на задачу, все равно берут Baofeng. На поиске всегда есть вероятность радиостанцию потерять, утопить. И в случае с Baofeng это не так обидно, чем с ее дорогостоящим “коллегой”».
Плюс у спасателей с собой всегда есть компасы фирмы Moscompass. «Можно, конечно, взять китайские компасы, но с ними нужно постоять-подождать, пока стрелка замрет, — поясняет Владимир Береснев. — А “Москомпас” работает на ходу, но он и подороже» (от 900 рублей до 2500 — Ред.).
Еще в поисковом штабе обязательно должна быть более мощная стационарная радиостанция. «Тут уже класс оборудования повыше, — объясняет Павел. — Используем как относительно дешевые китайские TYT TH-9800, так и более качественные рации Yaesu FT-8800R, FT-8900R, FT-857, “старые добрые”, но надежные Motorola GM300, GM360».
К смартфонам, которые в теории могут заменить все эти гаджеты, спасатели относятся скептически. Смартфон не предназначен для поисков под дождем, в глуши сигнал он ловить точно не будет, а на холоде может быстро сесть. «Но если смартфон заряжен полностью, то его допустимо использовать на поисках в городе, — замечает Береснев. — В природе больше шансов его превратить в “кирпич”».
Откуда берется техника и как хранится
«Лиза Алерт» ничего не закупает: всю технику им дарят неравнодушные граждане, социально ответственный бизнес или же сами добровольцы. Люди звонят на горячую линию, там же решается, кто и когда забирает подарки. Для этого в отряде есть доверенный круг лиц. Дальше новое оборудование маркируют ответственные волонтеры, вносят его в регистрационные листы и хранят либо у себя дома, либо у хранителей.
«Кто-то иногда на поисках вдохновляется, мол, чем я могу помочь, — вспоминает Береснев. — После премьеры фильма “Нелюбовь” (по сюжету пропадает мальчик, его ищут волонтеры — Ред.) Евгений Чичваркин вышел на нас и подарил 20 навигаторов и несколько квадрокоптеров. Другой даритель выкупил для отряда болотоход, и этот список можно продолжать».
Но мы и двум моткам скотча рады: с ними можно обклеить ориентировками целый район и найти человека.
Подарки ценят и берегут, но отдельного склада для них нет. Поэтому в разных городах назначают хранителей, которые будут сушить технику после поисков, заряжать рации и аккумуляторы для фонарей. У Владимира дома под это отведена тумбочка, а рядом стоит еще и ящик.
Другие хранители часто все оставляют в багажнике авто, чтобы техника была под рукой. Все они морально готовы к тому, что придется вскочить ночью и передать технику соотрядникам. По словам Владимира, чаще всего так и бывает. Но хранителей в крупных городах обычно несколько, чтобы подстраховаться: если один уедет в отпуск или попадет в больницу, технику без проблем выдаст другой.
Создание карт и пеший поиск
Хранитель с попутными машинами передает комплект оборудования на место поисков. Зону поисково-спасательных работ (сокращенно ПСР) координатор часто определяет сам, полагаясь на слова родственников и свидетелей. Пока все едут, картографы удаленно составляют для спасателей комплект карт. Обычно это спутниковые и топографические карты, иногда к ним прилагается обычный «Яндекс», если поиски будут проходить в городе.
Карты создают в специальных программах: SASplanet, Ozi Explorer. У отряда есть и программы, которые написали программисты-добровольцы. «Важно, чтобы у картографа был современный компьютер и хороший стабильный интернет, — говорит Станислав, картограф “Лиза Алерт” в Ростове-на-Дону. — Комплект нужно изготовить как можно быстрей, максимум — за час».
Когда все готово, картограф отправляет ссылку на карты координатору или оперативному картографу, который будет работать в поисковом штабе. Оперативный картограф должен иметь при себе ноутбук с доступом в интернет, чтобы скачать карты и потом залить их в навигаторы. Навигаторов может быть пять, а может быть 100, и в каждом должны быть одинаковые карты. Так что работы у картографа немало.
C этими картами в навигаторах пешие группы (их называют Лисами) будут прочесывать заданную площадь. По ходу движения они могут наткнуться на следы потерявшегося: ведро, сапог, след от велосипеда или важные для координатора объекты. Координаты находок (в терминологии поисковиков — артефактов) определяют по навигатору и передают по рации в штаб.
Во время поисков спасатели громко кричат имя пропавшего. «Если вдруг они услышат отклик, важно, чтобы оперативный картограф быстро его зафиксировал на карте, — говорит Береснев. — Распределение звуков в лесу нелинейное, лес может такие шутки выкидывать, что с ума сойдешь. Нужно не потерять этот отклик, сразу записать, по какому азимуту и откуда он был слышен».
Поддержка с воздуха
В то же время на поиски приезжают один или два пилота, они привозят с собой квадрокоптеры. Перед тем, как поднять в воздух «птиц» (так их ласково называют в отряде), оформляют заявку на закрытие нужного участка неба в зональном центре авиации. Там все серьезно: нужно указывать точные координаты, курсы, высоты.
Проблем с заявками у нас не бывает, мы работаем по согласованию с МЧС, а они только рады, что мы используем дроны.
После оформления заявки над зоной поисков взлетают один или два дрона. Здесь они будут летать весь световой день, а при необходимости и ночью. Всего в распоряжении отряда по всей России около 20 «птиц», поэтому на поисках их всегда не хватает. Иногда приходится привлекать местных жителей, у которых есть собственные дроны и навыки управления. Для помощи достаточно короткого инструктажа.
В основном квадрокоптеры летают в автоматическом режиме, а на ручной режим переходят из-за отсутствия связи со спутниками GPS. Главная задача дронов — сделать фотографии местности внахлест, чтобы потом на этих фото можно было обнаружить «потеряшку».
День поисков — 7-8 тысяч фотографий. По возможности их сразу отдают на анализ нейросети (подарок «Билайна» отряду), если у пилота есть с собой ноутбук. Нейросеть должна отобрать фото, где есть явные объекты: транспортные средства и люди. По словам Ломоносова, одежду и другие вещи решили пока не включать, потому что в российских лесах слишком много мусора. Это будет сбивать нейросеть с толку.
«Нейросеть сейчас на уровне малыша, — признается Ломоносов. — И мы обучаем ее. Но уже сейчас она очень помогает нам в оперативном просмотре фотографий, отборе приоритетной выгрузки фото в группу просмотра и анализа фотоматериалов. Связь на месте ПСР нестабильная, а объемы фотографий могут достигать 20-30 гигабайт».
После нейросети фото подхватывает группа просмотра, в ней более 60 человек. Физически они не могут участвовать в поисках, но помогают из дома, просматривая каждый сантиметр на фото. «Очень часто именно они находят людей, — говорит Ломоносов. — Как живых, так и погибших».
Так как погода непредсказуема, пилотам приходится рисковать дронами. «Гоняем их в дождь и в сильный ветер, когда другие обычно не летают, — вздыхает Ломоносов. — Если заизолировать некоторые части дрона, то это вполне возможно. Cтараемся рисковать “птицами” с умом, но когда на чаше весов беспилотник и человеческая жизнь, мы, конечно, всегда выбираем человека».
У «Лиза Алерт» есть свое полноценное авиакрыло — вертолетный поисково-спасательный отряд «Ангел». Это частные пилоты со своими вертолетами и легкими самолетами, а также с полноценным координационным штабом. Они подключаются в разных ситуациях. Например, когда у пропавшего работает телефон. Тогда вертолет полетит над нужным лесом и позвонит «потеряшке», чтобы тот навел на себя борт.
Или же человека ищут по сигналам бедствия: дым, огонь, фонарь. «Это один из самых быстрых способов обнаружения на больших территориях, — рассказывает представитель отряда. — Днем дым от костра видно за несколько километров. Ночью костер и даже искры от зажигалки с воздуха в темном лесу хорошо видно».
С собой на борту у пилотов всегда есть усилители сотовой связи (на выcоте полета 300-600 метров она плохая), гарнитура для звонков по телефону, тепловизоры и трекер. Обычно летают трое: пилот, второй пилот и наблюдатель с хорошим зрением, который сможет разглядеть «потеряшку» и, если что, оказать первую помощь. Всего «Ангел» совершил 566 вылетов и нашел 534 пропавших.
Поиски под водой
Если в зоне поиска есть водоем, от реки до обычного болота, то координатор вызывает водолазов и дайверов. Обычно это дружественная водолазная группа под названием «ДобротворецЪ», которая тоже держится на волонтерах. Отделения группы есть в восьми городах России.
«Если вдруг поступает информация, что надо осмотреть водоем, и есть факт утопления, мы в чате в одном из мессенджеров это пишем и готовим выезд, — объясняет Карэн Агамалян, основатель группы. — Те, кто могут, откликаются».
Обычно в поисках участвует 6-7 человек: судоводитель, тот, кто будет работать с эхолотом, два водолаза или дайвера, которые прошли обучение поискам. Плюс люди на берегу — они общаются с водолазами с помощью веревки, которая тянется с берега в воду.
Группа выезжает к водоему, с собой у нее моторные лодки, баллоны, снаряжение и важный гаджет — эхолот-структурсканер. По форме он похож на планшет, от которого идет несколько проводов к аккумулятору и датчику. Датчик погружается в воду, на планшет выводится картинка: боковой рельеф дна со всеми объектами, включая рыбу, водоросли, коряги, и вертикальное сканирование дна. Чем-то это напоминает УЗИ. Стоит устройство немало — более 200 000 рублей. Группе его подарил «состоятельный человек».
Без эхолота-структурсканера водолазы не справятся с большими акваториями и глубинами. Он помогает обнаружить места, где мог оказаться утонувший человек.
«Для многих эта тема непонятна, мол, мы живых не ищем, — сетует Карэн. — Да, чаще всего это правда. Но все мы бы хотели найти близкого человека, даже погибшего, чтобы похоронить. А при обнаружении тела пропавшего человека под водой высвобождается человеческий ресурс для других поисковых мероприятий, и волонтеры продолжают поиски других людей. Поэтому мы радуемся, когда ничего не находим. Это значит, что пропавший на суше и еще может быть живым».
Карэн вспомнил поиск в Нижегородской области, когда пропала девочка Зарина. «Мы отработали акваторию, все болота, канавы, речушку небольшую. Очень плотно отработали водолазами и эхолотом. Ничего не нашли, координаторам сообщили, что тело в воде отсутствует. 100% гарантии не даем, мы можем ошибиться, но на 90% уверены. На следующий день ребенка нашли живым».
Скоро зима, и водолазы уже мечтают о гаджете, который поможет им в холода. Дело в том, что в ледяных водоемах поиски осложняются самим ледовым покрытием. Водолазам сложно обследовать большую акваторию подо льдом при сильных течениях. Поэтому группе нужен телеуправляемый аппарат «ГНОМ ПРО».
«Это что-то вроде подводного дрона, — объясняет Агамалян. — У него есть видеокамеры, световые приборы, манипуляторы — электронные руки. Ему не страшны низкие температуры, большие глубины. Но стоит он 2-2,5 млн рублей. Будем искать спонсора».
Связь, которой почти нет
Среди волонтеров «Лиза Алерт» немало радиолюбителей, опытных инженеров. Многие из них входят в комьюнити связистов и отвечают за радиосвязь на поисках. Все начинается с того, что они устанавливают мачту, на нее крепят стационарную антенну. Иногда волонтеры делают их своими руками. К антенне подключается радиостанция, и готово — связь развернута.
После установки связист обычно дежурит на радиостанции в штабе: принимает радиограммы от пеших групп, записывает их в журнал сообщений, передает координатору поиска, передает информацию от координатора поисковым группам. «Скучать не приходится», — замечает Павел.
Спасатели используют доступный диапазон частот LPD, выделенный для маломощных устройств. Для него не нужно никаких разрешений, но он очень неудобный: радиоволны этого диапазона плохо распространяются в лесах, его используют строители, туристы, охотники и другие активные граждане.
К тому же в этом же диапазоне — радиопульты для открытия дверей гаражей, автомобильные радиосигнализации, телеметрия и прочее, — жалуется Павел. — Что создает своими помехами трудности. Если еще в отдалении от крупных населенных пунктов это не так заметно, то рядом с ними работать практически невозможно».
«Эти частоты зарезервированы под различные службы и организации, — поясняет Чибисов. — Но сейчас на них тишина, многие перешли на другие частоты и цифровую радиосвязь. Процедура выделения частоты достаточно бюрократическая и запутанная. Подзаконные акты во многом устарели, не учитывают современных реалий. А так хотелось бы иметь выделенные нам частоты из двухметрового диапазона и единую по России аварийную частоту, на которой могли бы работать поисковые отряды, вызывать помощь граждане».
После поисков
Если пешая группа не нашла «потеряшку», то самое ценное, что она приносит в штаб после поиска — треки с навигаторов и местоположение находок. Их сразу же передают координатору и оперативному картографу, чтобы объединить все маршруты и точки на общей карте. Тогда можно будет проанализировать, какие места пропустили спасатели, и отправить туда людей.
Соответственно, волонтеры сдают назад навигаторы, фонари, рации — все, что получили от организаторов поиска. Каждая единица техники в начале поисков оформляется на человека, сдавать ее в любом случае придется. Ну или объяснять, куда она пропала.
«Иногда люди случайно уносят с собой технику, она теряется где-то на дне рюкзака, — говорит Владимир. — Но у нас все записано в регистрационных листах, звоним и просим поискать фонарик».
Техники всегда не хватает, а без нее волонтеры не могут полноценно вести поиски. Денежные пожертвования отряд не принимает — это часть внутренней философии.
«Когда к нам приходит какой-нибудь даритель и дарит фонари, рации, навигаторы, автомобили, люди все равно переживают, как это все будет делиться, — говорит председатель “Лиза Алерт” Григорий Сергеев. — А если мы сюда добавим еще и деньги, то мне будет некогда заниматься бабушками в лесу. Лучше мы будем бедненько и менее эффективно, но находить бабушек, чем мы станем отлично упакованной конторой, которая ездит на бронированных машинах, чтобы совсем друг друга не прикончить в конкурентной борьбе».
Если вы хотите помочь отряду гаджетом, то выберите что-нибудь из списка, купите и позвоните в «Лиза Алерт».
Это тоже интересно:
