Критика BadComedian и «Черновик»
— Последняя экранизация вашей книги – «Черновик». В романе это много-много необычных миров, но в фильме – слишком похожая на Москву графика. На «Черновик» известный блогер Евгений BadComedian Баженов сделал обзор. Что вы думаете о критике фильма?
— В экранизации «Черновика» нельзя было обойтись без компьютерной графики. И все равно ее в фильме чудовищно мало. Претензии [некоторых зрителей], что этот мир выглядит картонно, обоснованны. Но дали бы нам еще хотя бы миллион долларов. «Черновик» был снят за ничтожную сумму: я не знаю деталей, но это вопрос 2-3 миллионов долларов. Попробуйте в Голливуде хотя бы романтическую комедию снять за такой бюджет, вас засмеют.
Графику приходилось максимально экономить, урезать, и появилась дерганость, рваность. От каких-то сцен пришлось отказаться. Те же матрешки (в фильме с героем сражаются роботы-матрешки — Прим. ред.) появились как шанс сделать что-то эффектное, но недорогое в рисовке.
Были и ошибки режиссера: например, сцена в Нирване. Там совсем ненужная аллюзия на Советский Союз и ГУЛАГ. Может, зарубежному зрителю это интересно, но не имеет отношения к книге и сюжету. Так режиссер увидел, я вмешаться не мог.
— То есть вы над фильмом не работали?
— К сожалению, нет. Я был занят на другом проекте по моей книге, который надеюсь выйдет. Я отдал права [на «Черновик»], сценарий делали без меня. Пожелания я высказывал, но не всегда они были восприняты.
Не считаю, что фильм провальный, но упущений там много. Частично по финансовым причинам, частично из-за желания режиссера показать свою позицию и трактовку.
— Вы сами смотрите YouTube?
— Бывает.
— Какие каналы?
— Чтобы прямо каналы, практически нет. Единственное — все тот же BadComedian: мне нравится, как он разбирает кино, человек с чувством юмора. В остальном для меня YouTube — рабочий инструмент: найти музыку, фрагменты фильмов и прочее.
— BadComedian часто критикует Тимура Бекмамбетова, который был режиссером «Дозоров» по вашим книгам, а теперь успешный продюсер.
— Я не думаю, что нужно разделять мнение человека на 100%. BadComedian — интересный, с чувством юмора автор. Но котлеты отдельно, мухи отдельно.
— То есть с его мнением о Бекмамбетове вы не согласны?
— А я не понимаю, о чем именно идет речь. Тимур участвует в разных проектах, где выступает в разных ролях.
— BadComedian считает, что сейчас Бекмамбетов занимается зарабатыванием денег, а не творчеством. «Елки», «Ирония Судьбы-2», «Горько!», «Взломать блогеров» – вот это всё.
— BadComedian тоже занимается зарабатыванием денег, а не только творчеством, если уж начистоту. Он точно так же работает на ниве всевозможных развлечений, зарабатывая на этом, и не ему бы тут высказывать претензии.
Какого там мнения BadComedian я не знаю, но Тимур очень сильный режиссер. Я видел, как он трудился, вкладывался в процесс. Искренняя работа на износ, а такое далеко не всегда происходит с нашими режиссерами. Ощущение, что некоторые отбывают повинность на площадке.
Деградация YouTube и Юрий Дудь
— У нас было интервью с BadComedian, и он несколько раз сказал, что русский ютьюб деградирует.
— Деградирует ютьюб и социальные сети вообще, и процесс неостановимый. Есть старая фраза: «Не пускайте детей в интернет, он от этого тупеет». Кажется, он отупел уже вконец. Печально смотреть на это. Может действительно из-за того, что пришло огромное количество детей и молодежи.
Во-первых, полностью испорчен язык. То, что раньше было стилизацией или некоей игрой, как тот же «олбанскей» язык, превратилось в чудовищную безграмотность. Я себя ловлю на том, что начинаю неправильно писать, если долго нахожусь в интернете.
Что до общего уровня деградации. У меня трое детей. И всегда замечаешь, что в компании детей интеллект группы быстро падает до уровня самого младшего ребенка. Они начинают смотреть что-то малышовое, играть в более простые игры.
Ощущение, что в интернете происходит аналогичный процесс и средний уровень общения падает до самого глупого человека на канале, в тусовке.
— Тем не менее, самый яркий видеоблогер последних лет — Юрий Дудь. Человек, который делает часовые интервью со взрослыми людьми. Как так вышло?
— Проявились его журналистские навыки, плюс в его интервью есть определенная скандальность, хайп. Ну, и всегда есть количество людей, которым нужно что-то поумнее. Просто на общем фоне они размываются и их особо не видно. Вот как вы думаете, кто из писателей сейчас прекрасно продается на бумаге?
— Боюсь, что в лидерах есть автор каких-нибудь «50 оттенков серого».
— Наверное, она тоже. Но в принципе огромные тиражи у Оруэлла, Замятина, Ремарка, Апдайка, других классиков. Казалось бы, книги, которые легко найти в интернете, показывают тиражи в десятки, а то и сотни тысяч. Причем читает в основном молодежь. Так что существует большая прослойка умной читающей молодежи, просто на фоне интернет-«пены» — аудитории ютьюба, школоты — она не видна.
— Видеоблоги смотрит большое количество молодежи. То что в ютьюбе стало много политической рекламы — опасно?
— Любой канал массовой информации будет использоваться для рекламы. А с точки зрения рекламы нет разницы между колбасой или мэром города. Если есть задание отрекламировать что-то, запустятся механизмы.
Надо нам отрекламировать условного министра сельского хозяйства. Тут же 150 наемных блогеров расскажут, какое у нас [чудесное] сельское хозяйство. Надо отрекламировать стиральную машинку? Те же 150 блогеров облизнут клавиатуру и сделают ролик в духе «Как я только что постирала свои трусики».
— И как в такой ситуации бороться с фейковым контентом?
— Самый простой принцип: к любой новости надо относиться как к фейковой. Как только это не голые факты или цифры, а оценочная информация, надо сомневаться. Потому что любая новость преломлена журналистом, в ней есть его мнение. «По утверждению экспертов, американский самолет такой-то в 100 раз лучше русского такого-то». Уже надо сомневаться. Серьезная информация не циркулирует в сетях.
«Ночной дозор» и обалдевший Голливуд
— С премьеры «Ночного дозора» прошло 14 лет. У фильма был скромный бюджет в 1,8 млн долларов, при этом он и сейчас хорошо выглядит по части спецэффектов. Лучше многих современных русских фильмов. Что сейчас мешает киноделам?
– Бюджеты и возможности компьютерной графики не позволяли размахнуться. На компьютере делали эффектную мелочевку: падающая гайка, переворот машины. Мы работали с выдумкой, какие-то вещи получилось сделать бесплатно.
Съемки «Дневного дозора» почти завершили, и я понял, что в начале фильма нужен кадр из прошлого. А бюджет трещал! Тимур Бекмамбетов (режиссер «Дозоров», уроженец Казахстана – Прим. ред.) вспомнил, что в Казахстане построили крепость для какого-то местного фильма. А он настолько известный был там человек, что нас пустили бесплатно поснимать. В итоге там и сделали эпическое начало, где лошади прорывались сквозь стену. Построили ее из коробок, завязали лошадям глаза, чтобы не боялись, и так они «прорывались» сквозь «камни».
Компьютерная графика стоила бы других денег. Кино — искусство обмана, если режиссер умеет оперировать имеющимися силами, получается хорошо.
– В «Ночном Дозоре» одна из самых крутых сцен – переворот ЗИЛа над Завулоном.
— Причем я придумал ее для смеха, чтобы пораньше завести Завулона в кадр. Ну, и хотел проверить ребят, которые занимались спецэффектами. Спросил: «Что я могу написать для вас?». Мне ответили: «Что угодно, потом будем прикидывать». Вот я и вставил этот момент, когда он переходит дорогу и перебрасывает машину через себя.
Эпизод был проходной и нелепый. С чего Завулон идет по улице, как из магазина, и натыкается на машину? А те как идиоты его чуть не сбивают. Думал, эпизод вырежут, но Тимур увидел потенциал и сделал красивый аттракцион.
— Расскажите о самом сложном эпизоде без графики?
— Их было полно. Самый известный — когда троллейбус врезался в Завулона. Его снимали чуть ли не первым, и только когда увидели результат, решили делать кинофильм, а не телефильм.
А создавали его просто: в мерзлую землю втыкалась свая, на нее — манекен в одежде Завулона. Списанный троллейбус разгонялся несколькими машинами и врезался в манекен.
Или эпизод, когда Егор выскакивает с балкона на пожарную лестницу и лезет на крышу на вампирский зов. Это тоже снимали на «натуре». Просто мальчик на высоте 8 этажа со страховкой перепрыгнул на лестницу. Ему было страшновато, и пришлось позвать на съемки сцены Костю Хабенского. Ребенок очень его уважал, при нем не испугался и прыгнул.
— До Голливуда далеко, но, может, и хорошо.
— Ребята из Голливуда присутствовали на съемках «Дневного дозора» и были ошеломлены, как русские снимают кино.
Мы снимали пир темных. Перед этим я устраивал опрос в сети, кто из известных людей считается темным. Потом передал этот список на Первый канал, и они позвали многих звезд участвовать. (В сцене снимались, например, Сергей Шнуров, Анита Цой, Борис Моисеев. — Прим. ред.).
Съемки проходили на старом заводе. В огромном цеху оборудовали декорации ресторана. Была настоящая выпивка, закуска и музыканты. Через часок все расслабились, и мы стали снимать. Камеры спрятали, ходил Хабенский говорил реплики. Когда надо было устроить панику, некоторые стены упали, включились промышленные вентиляторы и начали все сдувать. Получились кадры реальной паники.
— Будущее фантастических фильмов за сериалами или все-таки кино?
— Сериалы стали более интересными, чем кино. Мои любимые сериалы? Да я назову всякий треш, типа «Человек будущего» или «Хэппи». Вещи, где идет сознательное нарушение норм, табу. «Очень странные дела» — очень интересный сериал, который должен был снять молодой Спилберг по молодому Кингу.
Научно-фантастические сериалы теперь единственное место, где режиссеры могут на полную катушку импровизировать и рисковать.
— А «Черное зеркало»? Там все традиционно грустно по части прогнозов о будущем.
— Я спокойнее к нему отношусь, хотя знаю, что у него есть армия фанатов. Не думаю, что попытки «Черного зеркала» угадать мир будущего удачны. Это всего лишь попытки, но небесспорные.
Виртуальная реальность и киберспорт
— В книге «Лабиринт отражений» вы описывали виртуальную реальность, где человек мог делать что угодно. Почему VR при своем потенциале до сих пор не стала массовой технологией?
— Виртуальная реальность сложна. Одно дело несуществующие пока возможности, вроде подключения напрямую к головному мозгу. Или как у меня в «Лабиринте» — гипнотизирующая программа, когда человек сам себе дорисовывал реальность.
Другое — все эти тактильные комбинезоны, шлемы. Они не дадут похожего ощущения [реальности]. Ты можешь стоять на движущейся платформе, махать руками и ногами, но на тебе все равно будет костюм. Ты будешь его ощущать и понимать, что картинка — это картинка. А когда полного погружения не возникает, для чего нужна виртуальная реальность? Слишком много требуется пространства: чтобы человек двигался, нужно метра два на два, какая-то платформа или подвеска. Плюс мощный компьютер, дорогой шлем, комбинезон.
Суператтракцион для геймеров — так он уже есть, но количество таких игроков конечно. Кто-то может полчаса поиграть в зале аттракционов и уйти. Ну еще используют VR для обучения военных, пилотов. Пока задачи для виртуальности, вроде «Матрицы», просто нет.
— Виртуальная реальность в любом случае будет связана с мозгом?
— Да, потому что имитация остается имитацией. Игра, условность, которую человек осознает. Наш доблестный герой, который спасает мир, понимает, что в любой момент может подойти мама, дать затрещину и сказать: «Иди делай уроки».
— Бурное развитие киберспорта — подтверждение, что люди уже существуют в виртуальной реальности?
— Люди домысливают. В «Лабиринте отражений» я правильно поймал мысль, что не всегда нужен прорыв технологий, если можно использовать резервы мозга. У меня это было грубо воплощено: вот программа, она заставляет тебя домысливать.
Но люди и домысливают сами в играх, ведь случаются такие драмы и страсти в виртуальных сражениях.
— Вы играете в игры?
— Иногда в «танчики» могу с удовольствием погонять или в RPG'шку побродить. Но я стараюсь себя ограничивать и не злоупотреблять онлайн-играми. Они пожирают время в огромном количестве.
— Ладно игры, но сейчас популярны летсплеи — когда человек просто часами смотрит видео, как другой играет. Это странно.
— Да, я тоже не могу понять эту черту нынешнего поколения. Хотя есть и более странное: например, ребенок сидит и распаковывает игрушку. Какой-нибудь «Киндер сюрприз». Затем он собирает эту фигулинку. Все это записывается на видео. И это смотрят тысячи человек!
Видимо, особенность нашего времени. Понятно, когда человек смотрит видео, чтобы научиться чему-то, но просто глядеть. Наверное, отношение как к спорту. Когда мы смотрим футбол или фигурное катание, то понимаем, что сами так не забьем и тулуп не прыгнем. Плюс, видимо, ребенок мысленно находится на месте человека, который играет. Такой вот бесконечный поток отражений.
Законы об интернете и китайский путь
— Как вы относитесь к законодательному регулированию интернета в России?
— С осторожностью. С одной стороны, интернет не может оставаться территорией безнадзорной. С другой, правоохранительная практика у нас такая, что любой закон трактуется в сторону дальнейшего усиления.
Наряду с реальной борьбой с порнографией и терроризмом, легко «прикрутить» человеку несуществующие правонарушения. Законы должны быть, но оставаться понятными и прозрачными. Все это еще будет устаканиваться.
— Пойдем по «китайскому пути» с фаерволом?
— Боюсь, мы в любом случае к чему-то такому придем. И дело даже не в китайском пути, потому что западный вариант немногим лучше.
Может, там нет этой закрытости, но жутчайшая самоцензура у всех: что можно сказать и что нельзя. Я знаю пример, как один из наших писателей, живущих в США, иронически в твиттере по-русски высказался о произведении американского автора. Тот писал якобы о жизни в России. В результате «добрые люди» донесли, были разбирательства и финансовые потери. Оказалось, просто похохмить на Западе уже нельзя. Так что мы имеем не только вариант китайского варианта с дырявыми файероволами, но и западный — с самоцензурой.
Эпоха интернета девяностых-начала нулевых уходит в прошлое. Тогда он был вольницей, веселухой: «Это интернет, детка, здесь могут послать!» Времена меняются, надо просто это признать. Когда-то на всю страну было очень мало машин, водители носились по дорогам и не подозревали, что в будущем будут знаки и инспектора. Вот и мы в интернете подошли к такому.
Рассказ в соавторстве с нейросетью
— Вы вместе с нейросетью написали рассказ в стилистике Гоголя. Как возникла эта идея?
— На меня вышли с телеканала ТВ3 и рассказали о такой задумке. Она показалась мне забавной. Сразу вспомнилась старая-престарая книга Фрица Лейбера «Серебряные яйцеглавы». Фантастический сатирический роман, где литературу пишут так называемые «словомельницы» — здоровенные компьютеры.
Такая сатира над коммерциализацией литературы. Закладываешь в них одно слово, а они раскручивают целую историю. Писатели при «словомельницах» выступают как живые декорации. Начинающий писатель суетится, бегает с пачками бумаги. Поопытнее — имеет право ходить в свитере, курить трубку. Писатель совсем вальяжный может сидеть в кресле, изображать творца.
Попытка сделать «словомельницу» в реальности меня обрадовала. Задача была стилизовать рассказ под Гоголя. А у меня как раз старший сын читал «Вечера на хуторе близ Диканьки».
— Символично.
— Да, и я сказал: «Придумывай, кто будет главным героем». Пусть, отвечает он, будет пекарь. «Ладно, получишь 1% от гонорара».
Затем я придумал сюжетный сценарий. Надо было написать блок-схему: в таком-то селе жил пекарь. Умерла жена, остался с дочерью. Запил, стал совсем пропадать. Пошел к черту, попросил о помощи и так далее.
— Без деталей и описаний?
— Иногда обороты прорывались, мне же трудно писать совсем механистически, но в основном это были полторы-две страницы схемы.
Затем нейросеть, которую «натаскали» на произведениях Гоголя и вообще наших авторов, переработала схему и попыталась воплотить в художественный текст, имитируя Гоголя.
Что можно сказать об итоговом результате? Машина, конечно, дура и мыслить не умеет. В ее варианте человек приходит домой, одевается и ложится спать. Для нее «оделся» или «разделся» — связано со сном, а вот порядок запрограммирован не был.
Персонажи появляются из ниоткуда и пропадают в никуда. Казаков называют «мужики», за что любой казак тут же шашкой бы голову отсек. Машина попыталась сымитировать [творчество], и отдельные находки были: строчки, фразы, которые читаешь и думаешь: «Ух ты, красиво». Если обработать, как я сделал, согласовать, получается прилично.
— То есть пока мы можем спать спокойно: писать книги нейросеть еще не способна?
— Если систему развивать и натаскивать, через некоторое время это будет полезный инструмент для писателя. Какие-то фрагменты можно будет прогонять через нейросеть, и смотреть варианты. Допустим, не дается абзац описания пшеничного поля, где главный герой убегает от вражеского танка. Прогнал раз-другой-третий: о, красиво получилось. Поправил, почикал, вставил в книгу.
Хотя стоимость «натаскивания» нейросети очень велика. Это же не персональный компьютер делал, а несколько серверов, поглощая энергию в диком количестве. А уж сколько программистов потратили силы.
— Деньгами за проданные книги и экранизацию не «отбить»?
— Книжкой точно не отбить. Тем более польза пока условная. Все, что делает нейросеть, профессиональный писатель способен сочинить. Причем он породит новые смыслы и варианты. Машина же компилирует из базы, которая есть.
Если будет возможность купить такую программу за 100 долларов, поставить на компьютер и временами прогонять текст, я бы себе поставил.
— А как же творчество?
— Это же инструмент, который теоретически может быть где-то полезен. Шахматист разбирает, придумывает дебют и пользуется компьютером. Творчество это или нет? Математик раньше вычислял на бумажке, а теперь — в компьютер забил данные и курит, ждет результата. Художник полдня смешивал краски, добивался оттенка. Сегодня тыкнул в нужный цвет, и готово. Это творчество или нет? В 16 веке художник завопил бы, что это бесовщина: «Попробуй из жуков краски надави, с маслом намешай!».
Илон Маск и опасность искусственного интеллекта
— Нейросети пишут картины, музыку, уже и за книги взялись. В будущем творческие профессии исчезнут?
— Нейросети смогут заниматься полноценным творчеством, когда обретут разум. Творчество — создание нового смысла. Может дурацкого и нелепого, но нового.
Машина занимается перебором комбинаций смыслов. Что-то интересное может получаться, но это как в старой притче: если посадить миллиард обезьян за пишущие машинки, через миллиард лет они случайно напишут «Войну и мир».
Осмыслить и создать что-то новое — пока на это способен только человеческий разум.
— Сейчас да. Но тот же Илон Маск предупреждает об опасности искусственного интеллекта (ИИ).
— Пока то что у нас называют искусственным интеллектом, ближе к имитации. Машина может поддерживать видимость разговора, при определенных условиях пройти Тест Тьюринга. Однако пока нет точного понимания, как должен строиться ИИ: на основании копирования структуры человеческого мозга или других принципов?
Мы на пороге создания ИИ, но это может произойти как в пределах 10 лет, так и 50 лет.
Другое дело, что это не будет добродушный Электроник или злобный Терминатор. Искусственному разуму с нами нечего делить и не в чем конкурировать. Он будет жить в другом потоке времени — своем цифровом интеллектуальном мире. Воевать с людьми за землю вряд ли станет, особо дружить — тоже.
Это будет нечто чуждое нам, и в силу этого мы с ним разойдемся. Человеку не нужен такой конкурент, о котором пишут фантасты. Создать такой ИИ — как взять лопату, вырыть себе могилу, спрыгнуть и начать засыпать.
Людям нужны псевдоинтеллектуальные системы, которые способны быть помощниками: управлять боевым самолетом, автомобилем, даже музыку сочинять.
Беспилотные машины и Россия
— Беспилотные технологии в автомобильной сфере активно развиваются. Водители как профессия исчезнут в скором времени?
— Технически это реально. У меня не суперпродвинутый автомобиль, но современный – «Вольво» – и даже он тормозит перед препятствиями, сам паркуется, держит полосу. То есть даже у него есть элементы самоуправления, и это пройденный этап. Дальше больше.
Вопрос, скорее, в том, насколько мы психологически готовы доверять беспилотной машине. Человек, может, менее надежный, но ему доверять мы привыкли. Даже если вы видите за рулем человека, который недавно приехал из далекого аула и не очень ориентируется в городе, но понимаете: он тоже хочет жить. А что происходит в процессоре? Машина дура и у нее нет страха смерти.
И главное: автономная машина врезается в другую, гибнут люди, кто отвечает? Сейчас тот, кто был за рулем.
— Автогигант General Motors собирается брать ответственность на себя. Предполагается, что остальным компаниям придется сделать так же, иначе GM будет впереди.
— Будут большие юридические коллизии, потому что одно дело авария двух машин. А если врезалась машина в бензовоз, как случилось недавно в Болонье? Взрыв, много раненых, погибшие. Последствия совсем другие — выплаты в десятки миллионов.
Так что проблемы есть, но они решаемые. Лет через пять-десять беспилотники будут повседневностью.
— Даже в России с нашими дорогами?
— Технология же не привязана к инфраструктуре, а к машине. Если человек сможет себе позволить купить машину с автоуправлением, а это вряд ли будет очень дорого, то купит ее и в России.
Главное, чтобы это было разрешено законом. Нашу власть можно обвинять во многих грехах, как и любую другую, но в любви к инновациям ей не откажешь. У нас радостно внедряют все технические изобретения.
— Разработчики ПО для беспилотников в России как раз ругают власть, что нет закона о беспилотниках, запрещены тесты на обычных дорогах, полигонов крайне мало.
— Это пока. Как только на улицах западных городов широко замелькают машины с автопилотом, каждого чиновника и депутата начнет пилить жена: «Надоели мне эти водители, я тоже хочу сесть в машинку, и она отвезет меня за покупками». И законы быстро примут. Отставание будет в полгода-год.
— Если говорить об инновациях: что вы думаете о наукоградах, вроде Сколково, Иннополиса?
— О реальных и заметных успехах того же Сколково я что-то не слышал. «Вот-вот что-то сделают, внедрят» — это да. У нас существуют замечательные наукограды: Новосибирский Академгородок, в Подмосковье ряд городов с крупными научными силами. Нет смысла концентрировать все это в огромном Сколково, который представляет собой стеклянный амбар в поле. При всем уважении к людям, которые там работают, это ненужная сущность. Надо было сосредотачиваться на существующих научных центрах.
Еще парочка классных интервью:
