В середине апреля 2019 года индийская Организация оборонных исследований и разработок (DRDO) выполнила очередной (шестой) испытательный пуск дозвуковой крылатой ракеты «Нирбхай», заявленный как успешный. Вероятно, в обозримом будущем мы увидим появление нового пользователя условного аналога отечественного «Калибра» и американского «Томагавка».
Крылатое железо
Рассматриваемые крылатые ракеты имеют некоторые общие черты: они дозвуковые, их основная миссия заключается в нанесении ударов по наземным целям, и «Калибр» (в варианте для российских вооруженных сил), и «Нирбхай» (как предполагается) могут нести ядерную и обычную боевую часть — подобный подход некогда был характерен и для «Томагавка».
При этом «Нирбхай» позиционируется как универсальное решение для базирования на платформах в трех средах (море, суша, воздух). В России же «Калибр» в настоящее время является крылатой ракетой исключительно морского базирования.
Однако учитывая перспективы выхода США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности уже в августе 2019 года, сухопутная версия «Калибра» находится в стадии разработки в соответствии с решениями, принятыми и объявленными военно-политическим руководством в феврале.
Первые испытания можно ждать уже ближайшей осенью, задача выглядит достаточно тривиальной. Вместе с тем экспортная версия «Калибра», известная как «Клаб», продвигалась и отчасти продвигается на мировых рынках в вариантах любого базирования — морского, наземного и даже воздушного, — тем самым концептуально именно она могла послужить источником вдохновения для индийских разработчиков. Однако следует отметить, что в соответствии с Режимом контроля за ракетной технологией (РКРТ) дальность «Клаба» ограничена 300 км. Также, очевидно, предлагается данное изделие в исключительно неядерном оснащении. Максимальная дальность «Калибра» в варианте «для своих» составляет около 2 тыс. км. А вот заявленная дальность «Нирбхая» поскромнее — около 1 тыс. км или немногим больше.
В текущей версии крылатой ракеты «Нирбхай» используется примерно такой же турбореактивный двигатель семейства ТРДД-50/Изделие 36, как и на большинстве российских крылатых ракет. Но к моменту начала полномасштабного производства планируется «довести» индийский двигатель «Маник». Российско-индийское совместное предприятие «БраМос» принимает участие в проекте, российское НПО «Сатурн» также может, вероятно, вовлечено. Есть версия, что сам «Маник» является близким родственником двигателей ТРДД-50Б/Изделие 37, которые (в варианте ТРДД-50МТ) были в свое время поставлены в Индию в большом количестве — как бы для беспилотных летательных аппаратов.
В целом ситуация с экспортом двигателей и участием в разработке аналогов является несколько «пограничной» в контексте РКРТ, однако вокруг Индии различные международные режимы ограничения и нераспространения традиционно дают некоторые сбои. Остаются вопросы и по возможности индийских партнеров обеспечить приемлемое качество при массовом производстве крылатых ракет и их отдельных узлов.
Нельзя не упомянуть еще один плод российско-индийского сотрудничества — сверхзвуковую крылатую ракету «БраМос». Пока что эта ракета несет только обычную боевую часть, по крайней мере, официально (нет сомнений, что разработка ядерного варианта является тривиальной задачей). Ее дальность, конечно, значительно меньше (до 500 км для обычного варианта), однако сверхзвуковая скорость является преимуществом при поражении некоторых типов целей (в первую очередь кораблей).
Семейство «БраМос» растет — через пять лет ожидается «БраМос-НГ» (облегченная версия воздушного базирования), через семь-восемь — гиперзвуковой «БраМос-2». Вклад российских конструкторских бюро в индийские ракетные разработки сохраняется.
Поиск и преодоление
Интересной темой является целеуказание для ракет большой дальности. В принципе, задача может решаться многими способами — от разведывательных подразделений «в полях», передающих координаты «в центр», и до военных спутников. Возможно и использование наземных радаров — в частности, российская РЛС «Подсолнух» (есть и версия в экспортном исполнении) используется в том числе против надводных целей на дальности 350−450 км в интересах военно-морских сил и береговых ракетных комплексов. Какой из способов будет приоритетным для «Нирбхая», пока говорить сложно, однако российский опыт, технологии и готовые комплексные решения вполне могут быть востребованы. Правда, с учетом особенностей индийской многовекторности в части закупок вооружений и военной техники здесь могут быть любые варианты.
Вообще говоря, у гиперзвуковых, дозвуковых и сверхзвуковых крылатых ракет есть свои специализированные задачи и преимущества: дозвуковые лучше огибают поверхность Земли на низких высотах, оставаясь незамеченными для противника; сверхзвуковые эффективнее при прорыве «последней линии обороны» непосредственно у цели. Конечно, гиперзвуковые крылатые ракеты, вероятно, перехватить будет сложнее всего.
Однако с учетом технической сложности на сегодняшней день нет ни одной гиперзвуковой ракеты, доведенной до серийного образца.
Когда (если) таковые появятся в классическом варианте (с гиперзвуковым прямоточным воздушно-реактивным двигателем), то их явно будет меньше — в том числе как раз из-за очевидной дороговизны двигательной установки. Таким образом, говорить о какой-то «конкуренции» между различными типами крылатых ракет некорректно.
В целом способы прорыва обороны, или, как было модно говорить несколько лет назад, «проникновения в зоны воспрещения доступа (A2/AD)», можно свести к двум базовым вариантам: массированные удары с большим количеством ложных целей либо малозаметные ракеты и применение средств радиоэлектронной борьбы (в том числе бортовых). Никто не будет пытаться «проткнуть» такие «пузыри» одним типом ракеты, речь пойдет о комбинированной операции с использованием полного спектра кинетических и некинетических средств.
И «Нирбхай», и «Калибр» могут преодолевать существующие системы противовоздушной и противоракетной обороны, однако встает вопрос планирования и количества ракет: прорвать можно любой оборонительный рубеж, вопрос в цене — то есть потерях на прорыв.
Теория и политика
Следует отметить, что крылатые ракеты применяются различными акторами (в том числе квазигосударственными, подобными движению хуситов в Йемене) как в рамках широкомасштабных операций против государств, так и в рамках борьбы с незаконными вооруженными формированиями. Этот контекст особенно важен как раз для Индии, так как незаконные вооруженные формирования, создающие угрозу индийским интересам, зачастую базируются на территории Пакистана, являющегося ключевым региональным противником. К слову, в ходе индо-китайского противостояния на плато Доклам в 2018 году в соответствующие районы были переброшены и ракеты «БраМос» в сухопутном исполнении.
При этом крылатые ракеты являются частью более широкой тенденции: всё больше и больше стран получают (или приобретают) возможности для высокоточного неядерного удара большой дальности. Это порождает дилемму безопасности с соседними государствами, противниками и партнерами, так как они ищут аналогичные возможности и способы противостоять им.
В конце концов мы можем увидеть Евразийский континент, покрытый множеством взаимно пересекающихся наступательных и оборонительных слоев, и это прямой путь к непреднамеренной эскалации.
Перечисленные выше крылатые ракеты обеспечивают возможность высокоточного поражения вражеских объектов на большом удалении и могут стать важной опорой для неядерного сдерживания — а также, теоретически, и средством контрсилового неядерного удара. Именно последний фактор является серьезным «генератором» озабоченностей для вероятных противников.
Более того, предположительно, и индийские, и российские крылатые ракеты имеют как неядерную, так и ядерную версию — и всё тем же вероятным противникам приходится учитывать в своем планировании худший вариант. В контексте определенного акцента российского военно-политического руководства на рост возможностей именно неядерного сдерживания в том числе благодаря насыщению отдельных районов носителями высокоточных крылатых ракет различной дальности и базирования представляется целесообразным предметное обсуждение подходов к демонстрации заявленного неядерного характера соответствующих систем. Возможно, в этой области было бы интересно поискать и какие-то совместные российско-индийские решения в области мер доверия и прозрачности, которые затем можно было бы совместно продвигать на многосторонних площадках.
Россия и Индия являются традиционными партнерами в области военно-технического сотрудничества, и хотя в настоящее время обе стороны активно сотрудничают с третьими странами, уникальный и крепкий характер российско-индийских отношений остается неизменным. Ракетная отрасль является одним из самых успешных и перспективных направлений. Почему бы не попробовать поискать и концептуально-доктринальные точки соприкосновения?
Это тоже интересно:
