Все известные проблемы со здоровьем, будь то насморк, ушиб, рак или шизофрения, собраны в огромном каталоге, Международной классификации болезней (МКБ), которую составляет ВОЗ. Ставя диагнозы и назначая лечение, врачи по всему миру руководствуются именно МКБ. Время от времени эксперты ВОЗ пересматривают перечень, но в последний раз это случилось в начале 1990-х годов. Видеоигры тогда были распространены намного меньше и не рассматривались как причина зависимости.
Впрочем, четверть века назад видеоигры уже считались общественной проблемой. Жестокость и натуралистичность файтинга Mortal Kombat, шутера Lethal Enforcers, adventure-игры Night Trap вызвали в США настоящую моральную панику, дело дошло до разбирательств в Сенате. В результате была учреждена некоммерческая организация ESRB, которая определяет возрастные ограничения для той или иной игры: без ее сертификата новинка просто не попадет в продажу. В Европе тем же занимается организация PEGI, аналогичная система действует и в России.
При этом вред жестоких видеоигр для детей — да и для взрослых тоже — достоверно не доказан. Теперь, если правы критики решения ВОЗ, история повторяется с зависимостью от видеоигр.
Как ВОЗ понимает зависимость от видеоигр
18 июня ВОЗ опубликовала новую МКБ-11. Государствам-членам еще предстоит ее утвердить, а десятая редакция будет действовать вплоть до начала 2022 года, но на содержании каталога болезней, расстройств и травм это уже не скажется. Останется в нем и зависимость от видеоигр (вероятно, именно так переведут на русский язык диагноз Gaming disorder, который включен в раздел с расстройствами, связанными с аддиктивным поведением).
Для постановки диагноза необходимо, чтобы совпали три условия. Во-первых, если у человека зависимость, то из-за видеоигр он жертвует прочими занятиями. Во-вторых, даже если человек осознает последствия, он не может остановиться. В-третьих, эта привычка вызывает дурные мысли и стресс, вредит отношениям с семьей, близкими и остальными людьми, мешает работать, учиться — словом, рушит другие стороны жизни. Согласно ВОЗ, зависимость от видеоигр налицо, когда такое поведение повторяется или сохраняется на протяжении года, но в тяжелых случаях для постановки диагноза достаточно и меньшего срока.
Перед тем как утвердить диагноз, в ВОЗ несколько лет выслушивали аргументы сторонников и противников. Но окончательное решение не значит, что в научной среде пришли к согласию. Критики, среди которых почти 30 ученых из Оксфордского, Мюнстерского университетов и других организаций, не спорят, что у некоторых игроков возникают проблемы из-за чересчур страстного увлечения. Но, по их мнению, новый диагноз вряд ли поможет решить эти проблемы.
Какие возражения есть у критиков
Главный аргумент противников — для включения зависимости от видеоигр в МКБ пока попросту не хватает данных. Клинические исследования проводились редко и на маленьких выборках, их результаты трудно обобщить, но, вероятно, проблема преувеличена: диагностическим критериям соответствуют только 0,3−1% людей. Впрочем, это не так уж мало.
Другое дело, что эти критерии чересчур туманные и аналогичны тем, что врачи применяют в случаях злоупотребления психоактивными веществами и азартными играми. Проще говоря, зависимость от игр рисуется чем-то вроде наркомании, только без наркотиков. Идея о том, что можно «подсесть» на определенное поведение, сравнительно новая. Она утвердилась благодаря технологиям визуализации мозга, например, МРТ. Исследования показали, что некоторые действия могут активировать ту же систему вознаграждения, что наркотики. То есть, в конечном счете, и наркотики, и аддиктивное поведение перенастраивают мозг, отчего человек меняется, иногда — до неузнаваемости.
Разница в том, что зависимость от наркотиков зачастую приводит к болезненным ощущениям при прекращении приема и толерантности к веществу, когда прежней дозы больше недостаточно. К видеоиграм это применимо с натяжкой. Конечно, игроки, как и наркоманы, могут слишком часто думать об играх, включать их, чтобы поднять настроение, и врать насчет своей привычки родным и близким. Но если отталкиваться только от этих признаков, то диагноз получит много людей, у которых на самом деле нет проблем.
Более того, навязчивые мысли могут касаться любого занятия, что угодно можно использовать, чтобы развеяться, а если делать это «слишком» часто, то чувство стыда вынудит человека приврать любопытному доброхоту. Великий российский физик Александр Фридман, разработавший первую модель расширяющейся Вселенной, писал в дневнике: «Нет, я невежда, я ничего не знаю, надо еще меньше спать, ничем посторонним не заниматься, так как вся эта так называемая жизнь — сплошная потеря времени». При желании медицинский ярлык можно повесить на что угодно, но тогда нормальных людей почти не останется.
Обсуждая зависимость от видеоигр в статье на сайте PNAS, психолог Крис Фергюсон из Стетсоновского университета заметил: «При депрессии многие люди целый день проводят в постели, но мы же не говорим, что у них зависимость от кровати». Слова Фергюсона годятся и как аргумент против излишней медикализации жизни, но имел он в виду, что зависимость от видеоигр рано рассматривать как отдельную проблему. Возможно, чрезмерное пристрастие к играм — это всего лишь защитный механизм.
У тех, кто часто играет в видеоигры, нередко отмечают подавленность, тревогу, дефицит внимания. Но что здесь причина, а что следствие — неясно. Психолог Энтони Бин в разговоре с CNN рассказал, что заядлые игроки, избавившись от депрессии и тревоги, играют реже, чем раньше. О том, что первопричину зависимости от видеоигр стоит поискать в других расстройствах, писали и другие критики решения ВОЗ.
Споры насчет чрезмерного пристрастия к играм начались давно. Похожий диагноз — зависимость от онлайн-видеоигр — в 2013 году появился в справочнике DSM-5 Американской психиатрической ассоциации. Правда, расположен он не в основной части, а в приложении с перечнем для дальнейшего изучения. Пациентам диагноз из DSM-5 пока не ставят. Но, как считают скептики, даже в таком виде от него много вреда, и этот урок надо было учесть при составлении МКБ-11.
Упомянутая группа из почти 30 ученых полагает, что в условиях моральной паники вокруг видеоигр врачи будут ставить диагноз неоправданно, тем более туманные критерии к этому располагают. Это ударит по миллионам детей и подростков, приведет к семейным ссорам, а в худшем случае «больных» будут лечить в исправительных лагерях с армейским распорядком, что уже практикуется в некоторых странах.
Рамки, заданные в МКБ-11, будут направлять дальнейшие исследования. Ученые станут искать подтверждения тому, что зависимость от видеоигр существует, хотя сначала нужно разобраться, как поведение в принципе может переходить в зависимость. С таким подходом в любом занятии можно будет отыскать патологию, но это только навредит вполне нормальным людям и помешает распознать настоящие проблемы.
Марат Кузаев
Это тоже интересно: