Привет, Макс. Мы с интересом ознакомились с твоим клипом «My Name Is Dick», и теперь нам кажется, что ты неравнодушен к Голливуду.
Мое равнодушие или неравнодушие к Голливуду не имеет никакого значения. Мое отношение к этому месту, как к географическому месту, является более чем сдержанным — в этом месте находиться некомфортно. Отношение к Голливуду же, как к кузнице кинопродукта, как к производителю мирового кино, у меня очень даже хорошее. Именно Голливуд оказался ближайшим местом, где можно было снимать клип, потому что в тот момент времени я там работал.
Так о чем же это видео с хулиганом в папахе?
Это видео является продуктом кооперации нескольких людей, и мое творческое участие в этом видео заключалось в основном в том, чтобы исключить оттуда как можно больше грязных кусков. Можете не удивляться: если бы я не приложил к этому руку, то клип был бы еще более грязным. Хотя сказанное выше не означает, что я это видео не люблю, оно по-своему мне очень нравится. И нравится, что такой бесшабашный человек в совершенно неподходящей шапке приехал и навел там вот такого шороху — что я, собственно, и сам хотел бы сделать, причем с уважением ко всем народам, нациям, континентам, совершенно не разделяя. Я очень люблю, когда мы все можем весело, по-доброму посмеяться — и над самими собой, и друг над другом.
У «Ногу свело!» полно злободневных песен — про московские пробки, про московских бомжей, про лысых девочек. Мы послушали свежую «Съешь мое сердце» — мощная песня. И в ней нам тоже чудится что-то злободневно-социальное. Зря?
Ну, спасибо за то, что вы относитесь к музыке весьма вдумчиво. Это вообще черта русского человека — относиться вдумчиво. Но мы не поем про лысых девочек, а только про одну, что не меняет, собственно, сути вашего вопроса и вашего наблюдения, а справедливости ради скажу, что песню «Московские пробки» исполняет не «Ногу свело!». Это результат моего творческого дуэта с Михаилом Гуцериевым. А в песне «Съешь мое сердце» я не перебарщиваю со злободневностью. Но очень часто люди в песнях находят даже то, чего я в них не вкладывал. Люди стали по расписанию делать все, даже по расписанию встречаться. В песне показана деловая тетка, а парень ее просто любит бескорыстно — вот, пожалуй, и все, о чем я хотел сказать. А уж злободневно это или нет — я не знаю. Но тетка там действительно чересчур деловая.
В клипе «Желтые очки», который мы тоже еще раз посмотрели, готовясь к интервью, ты, надев эти самые очки, внезапно стал похож на молодого БГ. Расскажи нам, это ведь не преднамеренно? Или чувствуешь с ним духовную близость?
То, что вы нашли сходство мое с молодым БГ, мне льстит, но, естественно, такого не задумывалось. Я этого просто никогда бы не увидел, не узнал и не подумал, если бы вы не сказали. Надо отдать должное вашему воображению, полету мысли.
Что касается духовного родства, то конечно, я никакого родства не чувствую — в самом хорошем и в самом уважительном смысле этого слова, хочу отметить. Я вообще не был фанатом группы «Аквариум» долгие годы, а тут как-то увидел их на концерте в том виде, в котором они существуют сейчас. Меня очень сильно проняло, я подошел к маэстро и сказал: «До какой же степени вы породистый!». Маэстро на меня посмотрел и ответил: «Не знаю, говорите ли вы правду, но так приятно». Он это сказал очень искренне. Возможно, в этом есть какой-то зачаток родства.
Ваш альбом «Обратная сторона ноги» звучит иначе, чем все прочие, в нем больше электронного звучания. Значит ли это, что ногу уже не сводит, ей стало легче, и она решила идти в ногу со временем?
Безусловно, электронная составляющая в этом альбоме присутствует, этого никто и не скрывал, ее даже иногда подчеркивали. Очень хорошо, что вы это услышали, но при этом изначально альбом задумывался вообще, как рояльный, то есть исполнение песен под рояль. Ну, и, естественно, как только взялись за осуществление этой идеи — это было давно-давно, когда впервые стали совершать попытки что-то исполнить и записать — сразу поняли, что будет, как минимум, скучновато. Потом уже поняли, что, если собирать вокал-рояль на целый альбом, то это будет уже даже не слово «скучновато», а слово «скучно». И, соответственно, вместо рояля стало звучать электропиано, местами — звук нормального рояля, местами — пианино (не всегда, кстати, акустическое, честно признаюсь). А что касается вашего вопроса, то никакого философского посыла и никакой идеологии за этим не стояло, просто мы захотели так сделать — и все.
Вдогонку к размышлению о музыкальных экспериментах: по-твоему, насколько хорошо сочетаются тромбон и синтезатор?
Тромбон и синтезатор сочетаются у нас, на мой взгляд, замечательно. Вообще в теории я нигде этого не проходил, и никто меня этому не учил, и сам я это не преподавал и преподавать не собираюсь. Вы знаете, в музыке нет ничего запретного. Я, бывает, занимаюсь исключительно нудным мероприятием под названием «мастеринг», и сейчас, в случае чего, обладая минимальным набором аппаратуры и виртуальными инструментами — то есть тем, что находится просто в ноутбуке — я могу сделать относительно сносный мастеринг песни. Занимаясь этим, я понял, что даже в мастеринге нет законов. Мастеринг — это приведение фонограммы в удобоваримое состояние, где все частоты сбалансированы, и так далее, и тому подобное. И если нет толком законов даже в мастеринге, то несложно понять, до какой степени все свободно в музыке.
Ни один разговор о твоем творчестве не может обойтись без упоминания «Хару Мамбуру». Будет ли перевод на русский? Очень хочется разобраться, о чем песня.
Отвечу вам так: если будет перевод на русский, то в итоге ваша сверхзадача изживет себя. А если перевода на русский не будет, то вы будете (смеется — прим. интервьюера) разбираться до скончания века, чего вам по-доброму и желаю — совершенно без издевки говорю.
Скажи, пожалуйста – на твой взгляд, какая песня у тебя наименее ироничная? Или у тебя таких нет? Аудитория, наша родная, российская, на твой взгляд, хорошо понимает иронию?
Неироничных песен в репертуаре «Ногу свело!» не просто одна-две и не просто больше, чем одна-две — я вообще считаю, что их большинство. Но, с другой стороны, те песни, которые я считаю неироничными, можно разделить на две категории. Первые — которые сто пудов неироничные, и кто будет с этим спорить, будет просто человеком неумным. Второе — это когда реально можно поспорить: я считаю их неироничными, а люди какую-то иронию находят. Люди, как правило, находят какую-то иронию в этой категории песен — будем называть неироничные песни категорией «Б». Люди, например, говорят: «У вас есть песни про всяких там лилипутов и карликов». У нас нет песен про лилипутов и карликов, у нас есть песня не про «всяких там», а про двух маленьких людей — «Лилипутская любовь» называется. Это нормально. Они не являются карликами. Они не всякие там. Но у нас про это песен не много, а только одна, а людям начинает уже казаться, что их много. У нас есть одна песня «Лысая девочка» — но у нас нет песен про лысых девочек. Их не десять, даже не две — «Лысая девочка» у нас только одна. А если перечислять песни, которые никаким образом нельзя отнести к ироничным — ну, я не знаю, из хитов это, например, «Идем на восток».
Например, «Колыбельная песня» — ну, какая в ней ирония? Я могу сейчас вам целый список предоставить, но это будет просто скучновато. И, в принципе, «Ногу свело» — весьма серьезный коллектив, но у людей возникают стереотипы, которые строятся, безусловно, на ярких произведениях, которые дали нам очень большой импульс вперед — тот же самый «Московский романс», та же самая «Лилипутская любовь». И все остальное люди уже воспринимают до кучи просто, не задумываясь. При всем при том, извиняюсь, что пофилософствовать на пустые темы наши ребята иногда любят.
Вот ты упомянул свой проект с Гуцериевым. Скажи, не мешает ли сольное творчество творчеству в составе «Ногу свело!»? Как музыкант проводит грань? Как определяет: вот тут я, Макс, сам по себе творю, а вот тут уже — мы все вместе?
Сольное творчество предельно мешает работе в «Ногу свело!», потому что на два фронта работать тяжело. Тем более, когда понимаешь, что сольное творчество с точки зрения концертной деятельности, то есть сбора какого-то еще коллектива, организации еще, какой-то второй жизни еще, концертного графика — просто задача из разряда невыполнимых. Не потому что кто-то ленится, а потому что просто это не нужно. Работа основная в «Ногу свело!» занимает такое количество времени, что если его делить, то ни там, ни там. Именно поэтому альбом «Съешь мое сердце» впитал в себя большое количество элементов сольного творчества. Те песни, которые изначально делались как сольные, просто были, как называется, приписаны. Порт приписки сейчас — группа «Ногу свело!». И какое-то время уже я живу в таком режиме, то есть я научился работать с разными людьми. И в альбоме «Съешь мое сердце» достаточно большое количество композиций сделано нетрадиционным для «Ногу свело!» способом — не как это обычно бывает: мы вместе собрались, отрепетировали, записали. Хотя такие песни тоже есть; одна из них — «Чукотка». А есть песни, которые вообще делались в Лос-Анджелесе. Инструментальная часть делалась совсем другими людьми, даже я, находясь там, не прикоснулся ни к одному инструменту. Пел все, естественно, я сам, это очевидно.
Я научился работать и находить общий язык в профессиональном смысле с разными людьми, привлекать к работе на совместный проект — одна-две песни в рамках альбома. Поэтому сейчас мое умение сольно творить просто привело к тому, что «Ногу свело!» — это более широкий круг профессионалов, участвующих в создании продукта под маркой «Ногу свело!», чем три-четыре года назад.
Отлично. Помним твои подвиги в шоу «Последний герой». Если тебя и правда жизнь забросит на необитаемый остров, как думаешь, сможешь ли ты таким Робинзоном просуществовать несколько лет до тех пор, пока тебя не подберут проходящие корабли?
Ответ — нет. И, на мой взгляд, никто не сможет. Ну, если только какой-то совсем супермен. Именно поэтому, когда я смотрел фильм «Изгой» с Томом Хэнксом, то при всем моем восхищении этим шедевром кинематографа, думал: герой фильма «Изгой», на мой взгляд, не должен был выжить. Но — кино есть кино, мы обязаны верить создателям фильма.
К вопросу о Голливуде, ребята: ни одним российским фильмом я в последнее время не восхитился. Российскими хлебами, полями, горами, лесами, реками, Байкалом, просторами, душой русской я восхитился, а вот кинематографом (усмехается — прим. интервьюера), к сожалению, — нет. У нас нет такого места, где можно было бы эти дурацкие картонные буквы поставить — «HOLLYWOOD»; у нас нет такого места в России, где снимают подобное кино.
Мы тут с утра почитывали Facebook и натолкнулись на сообщение о том, что ты снова стал героем — не последним, а героем игры «Аэропорт-Сити». Расскажи, как это получилось?
Лена Калашкова, наш директор, вместе с компанией Game Insight участвовала в создании этого проекта. Собственно, ей первой пришла идея. Очень помогло то, что у нас в репертуаре есть новая песня, которая вошла в альбом «Съешь мое сердце». Песня носит название «Have a Nice Flight». У всего этого есть реальная основа: я любитель постоять рядом с красивыми стюардессами в коротких юбочках. И вот такими были предпосылки моего попадания в эту игру.
Ты слышал хоть что-то об этой игре до того, как очутиться в ней?
Я об этой игре знал понаслышке, но, естественно, после того, как начался процесс моей интеграции в «Аэропорт-Сити» (odnoklassniki.ru/airportcity), узнал о ней все.
Как происходило перемещение в игру? Тебя вызывали в студию? Измеряли и взвешивали?
Ну, электронный вес — это достаточно мало, поэтому я на экране компьютера мало что вешу. Измерять меня тоже не надо, потому что мой рост не соотносили с ростом реальных людей. Все герои вымышленные, а я — единственный пришедший из жизни. Поэтому людям было достаточно немножечко знать мой темперамент — это во вторую очередь, а в первую очередь — просто увидеть мой фейс, где угодно — на экране, на фотографиях, в видео. Поэтому внедрение моего тела и физиономии произошло мягко и безболезненно для всех.
В итоге получился молодцеватый капитан, практически Мимино. Честно говоря, мы не представляли тебя в униформе. Тебе приходилось ее носить в реальной жизни?
Да. Мне приходилось носить униформу в реальной жизни. На съемках видеоклипа «Have a Nice Flight» я носил свою униформу, а потом, спустя некоторое время, мы взялись за создание любительского фильма под названием «Drunk Pilot» («Пьяный пилот»). Я шатался по аэропорту, в основном — по московскому «Шереметьево», прикидываясь пьяным. Был испачканным, как будто по мне ходили. А мои товарищи по группе втихаря снимали меня. Один раз меня даже чуть не забрали в милицию. Я не знаю, является ли это реальной жизнью, потому что мы все-таки видео снимали, но я-то вел себя как в реальной жизни, я был абсолютно внедрен в социум, никто не знал, что творилась съемка, потому что нам бы никто это не разрешил делать. Это была такая полунелегальная съемка. Поэтому будем считать, что в реальной жизни я униформу поносил, хоть и истоптанную.
Причем я даже не собирался быть истоптанным — когда выходил из дома, я специально нес костюм на вешалке, хотел сесть в такси и уже в аэропорту переодеться. Но костюм с вешалки съехал и упал в слякоть, прямо под колеса машины. Поэтому я был как истоптанная тварь такая... Кстати говоря, можете не сомневаться, что это — совпадение. Час назад первый фрагмент такого видео был выложен на официальной странице нашего интернационального проекта под названием «Max», на официальной странице в Facebook. Называется страница «MaxIncubator»; идите, пожалуйста, посмотрите, если вам не лень: www.facebook.com/MaxIncubator.
Вот это история, уже идем смотреть! А чем твой персонаж занимается в игре? Там он трезвый, нетоптанный?
Мой персонаж прежде всего находится рядом со стюардессами, что очень приятно. И я не знаю, рад он этому или нет, потому что пользователи должны завидовать, конечно, такому удачливому капитану, как я. Игрокам в «Аэропорт-Сити» я даю задание — помочь мне снять клип, и главной наградой является возможность посмотреть видео «Have a Nice Flight». Какое-то время клип будет доступен только в игре. Эксклюзив.
А можно ли увидеть клип «Have a Nice Flight» вне игры?
Естественно, он будет частью нашей большой работы по продвижению альбома «Съешь мое сердце». Песня будет выпущена синглом, с ней за компанию — клип.
Ну что же, будем стараться. Расскажи, пожалуйста, о телефоне, которым сейчас пользуешься.
Я сейчас пользуюсь iPhone 4, и моя мечта — его раздавить, просто проехать по нему, въехать передним колесом автомобиля, и повернуть руль так, чтобы просто его размазать по асфальту. Наверняка у вашего читателя возникает вопрос: а что ж такой телефон старый? Cейчас начнет говорить: «А че, денег не хватило типа на нормальный?».
На самом деле читатели обычно спрашивают: «Почему не Android?»
Ситуация такая: я во все эти игры не играю, и, если кого-то интересует понтовая составляющая жизни, то я уже в течение полугода, а может быть и больше, никак не перейду на купленный iPhone 5S, потому что мне просто лень это делать. Нужно воспользоваться программой iTunes, перенести данные из одного телефона в другой — реальная каторга. И вообще эта секта под названием Apple просто сделала из людей зомбарей. Но тем не менее я своим iPhone 5S пользуюсь как фотоаппаратом, потому что там очень хорошая камера, я наши путешествия снимаю. А старый iPhone 4 использую как точку доступа. То есть, более дебильного использования всего этого не представить. Люди русские... И не только русские, тут вся вообще планета! Земляне! Вы не в себе! (cмеется — прим. интервьюера).
Спарка из двух айфонов — это и впрямь сильно. А ты пробовал другие варианты?
Есть единственный телефон, к которому у меня лежит душа и который близок моему сердцу. Это я о BlackBerry. Этот телефон просто приятно взять в руки, на нем приятно печатать. BlackBerry, который с клавишами — это, конечно, было устройство просто потрясающее. До него у меня был BlackBerry более старой модели, мне ухитрились все-таки его сломать — сломали вот эту круглую кнопку...
Трекпад?
Все англичане его называют «клитор». Все. До единого. То есть у меня где-то еще лежит BlackBerry со сломанным клитором.
Макс, ты не боишься, что это интервью прочитает г-жа Мизулина? Всю продукцию BlackBerry тут же запретят! Самый первый свой мобильник вспомнишь?
Да, безусловно. Когда появились мобильные телефоны — сразу, конечно, у меня своего не было, то есть вот эти гробы, чемоданы, которые носили прямо за ручку, я пропустил. Тогда у меня еще не было денег на мобильный телефон — он стоил дороже, чем чуть позже, а денег у меня было чуть меньше, чем позже.
Значится, потом я купил себе Ericsson. А нашему тогдашнему звукорежиссеру Юрцу Бурункову досталась Motorola, как из старых киношек голливудских — с откидной крышкой, с выдвижной антенной... Потом она перекочевала к Коляну, был у нас такой трубач. И я очень захотел этот телефон приобрести. Он был у меня не первый, но я умирал, до того хотел эту старую «Моторолу». Я хотел ее до смерти. Я обратился к Коляну, говорю: «Колян! Отдай мне ее, подари, продай, все, что угодно!». Колян упирался, говорил: «Макс, это — раритет, это стоит очень много денег». Ну, он такой был парень, бесшабашный, веселый, очень хороший человек. В итоге я у него выменял этот телефон на диск с собственной же музыкой — то есть, музыкой группы «Ногу свело!», в которой Колян сам играл, но это был тоже эксклюзив, потому что я нарезал этот диск на собственном компьютере и наперекос на нем написал названия песен. Таким образом, мы с ним совершили обмен. И я ходил по Москве и щеголял этим телефоном.
Естественно, уже в то время люди все давно перешли на совсем маленькие телефоны — люди же тогда, в доайфоновское время, совсем озверели. Были маленькие совсем телефоны, они были крошечные, просто между пальцев просачивались. А я ходил с этой огромной «Моторолой». Ну, а, поскольку у русских понятие о крутизне было, есть и, наверное, останется гипертрофированным, люди так и не поняли моей крутизны, и когда я пользовался этим телефоном, ко мне подходили не один, не два раза — ко мне подходили десятки раз и говорили: «Макс, ну, как же так, вот вы — известный человек. Неужели у вас не хватает денег на нормальный телефон?». Вот я немел, когда русичи это произносили, я просто немел. Ну как я мог ответить, сказать: «Здравствуйте, вы — м...к! Неужели вы не понимаете, как я крут сейчас? Теперь я крут, как Ленин с этой вот... (показывает, как Ленин звонил по первому советскому телефону — прим. интервьюера) — “Алло, девушка!” — с этой раритетной трубкой».
Помогает ли тебе мобильный в работе? Собирать вокруг себя поклонников помогает, это мы уже поняли.
Ну ведь вы же прекрасно понимаете, что мобильный телефон в работе помогает. Он в чем угодно помогает, и без мобильного телефона мы уже не существуем. Как бы оно ни раздражало, это приходится признать. Он помогает любому. Он помогает сантехнику, он помогает президенту, он помогает стоматологу, он помогает и мне. Да, к сожалению, я вынужден это признать.
Ты используешь приложения для телефона?
Да, я пользуюсь приложениями, только я не пользуюсь приложениями ДЛЯ телефона. Я в основном пользуюсь приложениями телефона: когда эта тварь меня раздражает в очередной раз, я его хорошенько прикладываю — либо к стене, либо к полу. Либо — матом.
Как ты относишься к играм на мобильниках?
Я не очень играю в игры, но мечтаю сделать для землян — я в данном случае говорю не о россиянах, а обо всех землянах — я уже к землянам обращался — телефон в форме уменьшенной в тысячи раз, как бы это вежливо сказать, космической ракеты, например. Космической ракеты, но не той, которая «Союз-Аполлон», которая уже как каракатица в космосе, с развернутыми антеннами, а вот когда ракета на старте, когда она как свеча. И игра такая — засунуть ее и высунуть. Вот, хочу такую игру я предложить землянам.
Пока земляне приходят в себя от столь неожиданного предложения, мы спросим: не бывало ли в практике случая, когда мобильный телефон использовался неожиданным образом?
После того, как я ответил на предыдущий вопрос, уже ни одного неожиданного образа не использовать. Просто не придумать. Он может работать как камера, он может работать, как диктофон. После ответа на последний вопрос он может работать как засовывательница. Я им как-то пиво открывал. Есть даже фотография в «Инстаграме».
Ну и напоследок: чего же нам еще от тебя ожидать в ближайшее время?
Сейчас только-только вышел альбом «Съешь мое сердце» группы «Ногу свело!», только-только вышел альбом «Fast Food Kids» от имени «MAX», что является экспортной версией «Ногу свело!». Сингл «My Name Is Dick» шагает по миру, следующим номером у нас «Have a Nice Flight», мы говорили о нем уже.
Мы очень активно репетируем, внедряем новые песни в концертную программу, готовимся к презентации, которая у нас пройдет 13 ноября в «Главклубе» — это, пожалуй, ближайший очень серьезный план, ответственная задача. И что очень удивительно: несмотря на такую занятость и несмотря на такое обилие свежих новостей, мы каким-то образом сейчас творчески вдохновлены и даже занимаемся созданием какого-то нового материала. Что это за материал и какой он — ну, это изначально какое-то мурлыканье, какие-то первые ноты на репетициях, первые аккорды, первые заготовки — я их называю заготовками. Причем именно сейчас мы их стали нумеровать: номер один, номер два — и так далее. Когда нет песни, когда нет стиха — это идиотически, когда даются такие временные названия: «медленная», «громкая»... вот, какая-то там «деревянная», условно говоря. То есть мы, не успев освоить еще новый альбом, где-то как-то зреем для создания чего-то нового. Естественно, что это произойдет не скоро, но я просто говорю, что дрожжи уже начали всходить потихонечку.
Официальный сайт группы: http://nogu-svelo.ru