В ноябре этого года в Москве состоялся уже четвертый ежегодный Слет просветителей. На нем собрались популяризаторы науки, чтобы обменяться опытом и составить план действий на следующий год.
Одним из участников этого мероприятия стал член Комиссии РАН по борьбе со лженаукой и фальсификацией научных исследований Александр Панчин, который в интервью изданию «Мел» рассказал об опасности антинаучных теорий. В пример он привел движение антипрививочников, переставших видеть опасность в уже побежденном медициной заболевании. Задумываться о своем положении такие люди начинают, когда сталкиваются со вспышкой забытой инфекции.
Не менее вредоносными Панчин считает «экстремальные религиозные организации». Таковых, по его словам, довольно много в США. Их члены попросту отрицают существование болезней, поэтому не видят смысла идти на прием к врачам. Подкрепляют веру таких людей харизматичные лидеры, лишающие последователей не только денег, но и здоровья.
Интернет в случаях с распространением антинаучных мифов является не корнем всех бед, а лишь инструментом. Поэтому важно, в чьих он руках и насколько умело используется. Люди, занимающиеся популяризацией науки, говорят о том, что проблема, как правило, в невежестве. С узким кругозором сложно отличать правдивую информацию от ложной. В конце концов такие люди оказываются увлечены псевдонаукой.
Ученые против мифов
Консолидация научного сообщества для противостояния распространению мифов началась в 2010 году, когда антрополог Станислав Дробышевский и журналист Александр Соколов создали портал Антропогенез.ру. Целью площадки стало привлечение специалистов в области генетики, антропологии, археологии и других дисциплин к проблеме укрепления позиций лженауки среди населения.
На сайте публикуются опровержения популярных заблуждений, а также разоблачения лжеученых, которые эту информацию распространяют. Кроме того, ученые стараются поддерживать обратную связь со своей аудиторией. Для этого у проекта есть страницы в Facebook, «Одноклассниках», во «ВКонтакте», а также каналы в Telegram и на YouTube. Кроме того, с 2016 года проводятся научно-просветительский форум «Ученые против мифов» и антипремия «Почетный Академик ВРАЛ» за вклад в российскую лженауку. Кроме того, при поддержке их проекта созданы мультфильмы и проводятся эксперименты по реконструкции древних технологий.
Сайт Дробышевского и Соколова не является монополистом в области борьбы со лженаукой. Все ученые и специалисты в различных областях, активно сотрудничающие с порталом, взаимодействуют с другими площадками или имеют собственные ресурсы. Не являются исключением Станислав Дробышевский и Александр Соколов. Они проводят лекции, участвуют в научных конференциях и общаются с прессой. Портал Hi-tech Mail.ru побеседовал с основателями Антропогенез.ру о лженауке в России и сложностях борьбы с мифами.
Просветительство не для ученых
Катализатором было противоречие, которое меня огорчало: бурное развитие науки об эволюции человека — палеоантропологии, и почти полное отсутствие достоверной информации на эту тему в рунете. Сеть заполонили псевдонаучные ресурсы. Эту ситуацию и решили исправить мы со Станиславом Дробышевским. Катализатором, возможно, были мракобесные фильмы, которые показали по федеральным каналам к 200-летию Чарльза Дарвина в 2009 году. Я решил, что это уже слишком.
У большинства учёных, во-первых, нет времени. На этом можно было бы и закончить ответ на вопрос, почему научное сообщество остается закрытым в плане борьбы со лженаукой.
Учёные занимаются наукой, и посты в соцсетях не входят в профессию.
Деятелям науки к тому же кажется, что это слишком несерьезно — опровергать какой-то бред. То, что это бред, — для учёного очевидно, а влезать в голову обывателю будет далеко не каждый. И даже если учёный озаботился проблемой, решил нести «свет науки», для популяризации необходимы навыки, которым не учат.
Альтернатива — это выход
Не могу утверждать, что число лжеучёных растёт, так как у меня точных цифр нет. Но их количество точно не убывает. Почему? Чтобы стать учёным, нужно долго учиться, потом работать, заниматься исследованиями. А чтобы пропагандировать лженауку, нужен только подвешенный язык. Желающих много.
Мне хочется надеяться, что мы влияем на ситуацию. Я могу судить об этом по комментариям и письмам. Пишут люди, которым наши видео, выступления, форумы помогли избавиться от заблуждений, заинтересоваться настоящей наукой. На форумах «Учёные против мифов» я регулярно прошу поднять руки тех, кто впервые пришёл на научно-популярное мероприятие. Поднимается много рук.
Многие поднимают руки, когда я спрашиваю, верили ли они раньше в астрологию, гомеопатию, древних инопланетян и всесильных славяноариев.
Мне кажется, вопрос отчасти повторяет предыдущие. Спада мракобесия, по крайней мере, быстрого, я бы ожидать не стал. Но можно ожидать развития нормальной научно-популярной альтернативы этому всему. Такого контента в последние годы появилось много, и он будет отбирать аудиторию у мракобесов.
В сетях шарлатанов
Интернет дает возможность транслировать мифы любому фрику в неограниченном количестве. С другой стороны, люди имеют возможность получать информацию. Если у человека широкий кругозор, он может обратиться к нормальным источникам информации. По-хорошему, надо обращаться к первоисточникам — научным статьям. Но они часто сложны для понимания. Поэтому есть всякие популяризаторы типа меня и других, которые пытаются это перевести на человеческий доступный язык. Дальше все зависит от того, что человек хочет.
Также не понятно, как измерять, больше или меньше люди стали доверять различным шарлатанам. До появления интернета это никто не считал. И сейчас непонятно, как это посчитать. Сидит человек и верит у себя перед компьютером или телевизором. Как вы это узнаете? Если смотреть на комментарии ко всяким статьям, то психов полным-полно. Если же посмотреть на тех, кто приходит на всякие популярные сборища, то таких почти вообще нет. Они на удивление не приходят.
С другой стороны, я как популяризатор, не хожу на сборища фриков. Но я понимаю, что там тоже народа хватает. Это, по идее, задача для социологов, все посчитать. Лично мне кажется, что в последнее время становится лучше. Я каждую неделю безостановочно занимаюсь популяризацией науки. У меня поэтому этого свободного времени нет, я общаюсь с журналистами постоянно. Но мои ощущения могут быть ошибкой.
Борьба с ветряными мельницами?
Вот эти лженаучные мифы в большинстве своем еще из 19 века. И развенчаны они благополучно еще тогда. А те, которые появились позже, были развенчаны тогда, когда появились. Они не такие уж сложные и загадочные, чтобы нельзя было с ними разобраться. Вопрос не в том, как они именно развенчаны, а в том, насколько люди на них внимание обращают.
Допустим, когда речь идет о происхождении человека, в плане развенчания мифов, я ничего особо нового не повторяю в сравнении с тем, что говорилось в начале 20 века. Но каждый раз это слушают другие люди. Поэтому складывается иногда впечатление, что это борьба с ветряными мельницами. Но хочется верить, что со временем все становится лучше.
Возможно вся активность шарлатанов переползает с места на место. При этом каких-то конкретных фриков удается укротить, скажем так, в активности. Когда их просто развенчиваешь, всегда есть некий источник, на который можно сослаться, сказав: вот посмотрите, на сайте в разделе «критика» написано про такого-то и такого-то. Туда человек может уже зайти посмотреть. Так что хочется верить, что это все к лучшему.
Популяризация науки без занятия наукой
Популяризация имеет определенные минусы. Она не оставляет времени для науки. Вот, например, я наукой почти не занимаюсь, потому что когда этим заниматься? Сейчас я сижу пишу популярную книжку и одновременно даю интервью вам. Какая вообще наука после этого? Только что у меня закончилась одна лекция и через полчаса начинается другая. Так что не все хотят в популяризации участвовать.
«После общения с журналистами, с которыми рано или поздно любой ученый встречается, у большинства ученых подавляется желание общаться с ними.
Это 100%. Вот на нашей кафедре фактически только я один этим занимаюсь. Все остальные сотрудники мне говорят никогда не упоминать их имен, потому что не хотят.
Задача науки все-таки делать науку, в первую очередь. Если вы этим не занимаетесь, то вам кажется, что популяризацией заниматься посредством интернета легко. У меня лично только ответы на вопросы каких-то личностей непонятных в сети занимают иногда по два часа в день. Какая после этого наука? В сутках просто нет столько часов. Тем более, что любая популяризация — это неизбежное упрощение. Потом другие ученые заявляют, что вот, он примитив говорит, все переврал и исказил. При этом если говорить научно о чем-то, то никто не поймет, а если упрощенно — в некотором роде все равно вранье.
Баланс в системном подходе
В идеале должна быть и настоящая наука, которая сама по себе существует, и должен быть контакт с обществом, чтобы общество понимало, зачем эта наука вообще в природе есть. Насколько я знаю, в западных вузах и университетах есть специальная должность популяризатора. Ричард Докинз, по-моему, как раз на такой должности состоит. Вот у него профессия — популяризовать достижения своего института, например. У нас теоретически тоже есть пресс-службы, но они этим не занимаются. Поэтому приходится это компенсировать усилиями энтузиастов.
То есть буквально от детского сада. Мы сейчас, например, снимаем мультфильм для маленьких детей. Скоро будет его презентация. Но важно делать такие вещи научно, чтобы не было вранья. Какие-нибудь мемы во «ВКонтакте». Какие-то популярные статеечки небольшие и большие, популярные книги, выступления, фильмы, до чего у нас еще никто не дорос, потому что это дорого. И это нужно делать по разным направлениям разными способами. Если это делать много и целенаправленно, то все будет хорошо.
Важно также привлекать людей, чтобы они участвовали. У нас много друзей, которые делают слепки, печатают 3D модели, рисуют картинки, пишут музыку для мультика. То есть они как бы не самой наукой занимаются, но без них это все тоже не может двигаться.
Тут еще важно, что все эти лекции, которые я провожу, они так или иначе снимаются и оказываются в интернете. И так почти со всеми моими выступлениями. С книгами похожая история. Я написал, а потом по этому же труду делаю лекцию. Съемки в студиях — специфический формат и не каждый захочет это смотреть. Но я все равно в среднем раз в две недели записываюсь таким образом. Кому-то вместо того, чтобы это смотреть, захочется в выходной день пойти и послушать лекцию. То есть разный форматы друг друга не исключают.
Это тоже интересно: