Однажды вечером Юле позвонили с номера горячей линии банка. Голос на том конце провода поинтересовался, подтверждает ли она денежный перевод на какой-то там Qiwi. Девушка испугалась и сказала «нет». Голос предложил перевыпустить карту. Она согласилась.
— Потом он спросил, переводила ли я на эту карту деньги с другого счёта. Сказала, что у меня есть зарплатная карта, с которой я регулярно вывожу средства. Они спросили, в каком банке зарегистрирован этот счёт. Я сказала, что в ВТБ, — продолжает рассказ девушка.
Дальше Юлю ошарашили новостью о том, что произошла утечка данных, и предложили заблокировать карту и в ВТБ тоже. И тут же раздался ещё один звонок. Человек представился сотрудником службы безопасности уже ВТБ.
— Он мне сказал, что нужно слить все деньги, которые у меня есть, на какую-нибудь одну карту. Все остальные они закроют. Сказал, что создаст новый личный кабинет, даст новые логин и пароль. Я, как они и сказали, перевела все деньги на один счёт, — перечисляет события того вечера Юлия.
Уже после второго звонка она начала получать подозрительные СМС от ВТБ об остатке на счёте. Текст последнего сообщения гласил, что операция заблокирована, так как суточный лимит был превышен.
— Я зашла в личный кабинет ВТБ и увидела, что было сделано три перевода на общую сумму 98 тыc. руб. Просто на какие-то счета в другом банке, — с тяжёлым сердцем вспоминает пострадавшая.
Юлия позвонила в ВТБ и спросила, какого чёрта происходит. Ответ службы поддержки практически выбил у неё почву из-под ног. Ей сказали, что из банка никто не мог позвонить. Мол, номера, с которого с ней связались, в базе кредитной организации нет вообще.
— И уже тогда они заблокировали мою карту и личный кабинет, добавив, что деньги вернуть нельзя. Есть один шанc. Операцию можно откатить только по согласию стороны, на которую ушли деньги, — завершает рассказ девушка и иронично добавляет: — Ну кто мне там даст подтверждение? Мошенники?
Случай Юлии — далеко не единичный. Телефонное мошенничество — настоящий бич российского банкинга. Сложно сказать наверняка, как часто и как много денег воруют ложные сотрудники кредитных организаций. Ведь точные цифры, вероятно, известны только банкам. А банки такими «достижениями» не хвалятся. В то же время Андрей Арсентьев, руководитель направления аналитики и спецпроектов InfoWatch, считает, что «ущерб от действий телефонных мошенников можно оценить в несколько миллиардов рублей ежегодно».
— C начала 2020 г. Сбербанк зафиксировал уже более 2,6 млн подобных жалоб. В среднем за месяц банк отрабатывает более 350 тыс. жалоб на телефонное мошенничество. По сравнению с 2019 г. этот показатель вырос на 87%, — рассказали в пресс-службе кредитной организации.
К слову, о 2019 годе. За весь прошлый год Сбербанк получил меньше обращений, чем за первые семь месяцев 2020 г., — 2,5 млн. Для сравнения: в 2017 г. подобных обращений кредитная организация обработала только 160 тыс. — в 15 раз меньше. А именно 2017 год Сбербанк считает точкой отсчёта в истории моды на телефонное мошенничество от лица представителей банков, что объяснить довольно просто: в конце 2017 г. и начале 2018 г. банки массово внедряют быстрые переводы по номеру телефона.
Кто-то возразит, что, мол, «жалоба» не равно «инцидент». Что ж... Есть кое-какая статистика и насчёт пострадавших. По итогам только первого квартала 2020 г. МВД России зарегистрировало 101,5 тыс. преступлений, совершённых с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, что на 83,9% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Причина роста — пандемия. Засев по домам на карантин, люди чаще стали пользоваться интернетом. А именно на долю Всемирной паутины приходится большая часть из тех 100 тыс. преступлений. На долю телефонного мошенничества — более трети.
Кажется, что 100 тыс. — это не та цифра, которая позволяет говорить о проблемах в масштабе целой страны. Но! Обратите внимание, что цифры МВД касаются только тех случаев мошенничества, на которые люди пожаловались силовикам. А сколько тех, кто стерпел и смолчал? Опрос «Лаборатории Касперского» в 2019 г. показал, что в выборке из 1000 человек каждый третий пострадал от действий телефонных мошенников. И только 4% из этой трети обратились за помощью в правоохранительные органы.
Мошенники прячутся там, где их не будут искать
Более чем очевидно, что, занимаясь мошенничеством, человек должен в первую очередь озаботиться тем, чтобы его не нашли и не достали. Как этого добиться? Ну, некоторые предпочитают «работать» в местах, где мастера телефонных звонков искать будут в последнюю очередь. Места эти называют не столь отдалёнными. Тюрьмами то есть.
Хотя слово «некоторые» здесь не совсем подходящее. В комментарии Лайфу специалисты по информационной безопасности (ИБ) из Group-IB рассказали, что из тюрем совершается «бОльшая часть мошеннических звонков» в принципе.
— Другие мошеннические кол-центры работают «на воле», иногда за границей России. Для их нейтрализации необходимо международное взаимодействие различных государств, — добавляют специалисты.
Как и в случае с пострадавшими, посчитать всех мошенников, промышляющих звонками, сложно. Однако ещё в 2018 г. «Ведомостям» служба безопасности одного из крупнейших банков рассказала о функционировании по меньшей мере 280 кол-центров, расположенных непосредственно на территориях мест отбывания наказания. Group-IB считает эту информацию достоверной.
Что из себя представляет тюремный кол-центр, мы в этом году узнали благодаря тому же Сбербанку. В ходе массовых обысков, инициированных кредитной организацией, 17 июля в СИЗО No 1 УФСИН России по г. Москве «Матросская Тишина» был обнаружен улей мошенников. Вместе с преступниками наказанию были подвергнуты и сотрудники изолятора.
— В ходе обысков был выявлен мошеннический кол-центр, в котором «работали» лица, находящиеся под стражей. Обнаружено более сотни мобильных телефонов, устройство для выхода в интернет, наушники и микрофоны, как у операторов настоящей службы поддержки, — рассказали Лайфу в пресс-службе Сбербанка. Компания отмечает, что операция стала успешной благодаря взаимодействию банка с силовыми структурами и операторами сотовой связи.
В том же месяце уже сама Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) отчиталась о проверке в «Бутырке», в ходе которой у подозреваемых, обвиняемых и осуждённых было изъято 40 мобильников, аксессуары к ним и 24 сим-карты. В каких целях заключёнными использовались эти устройства, остаётся только догадываться.
Само собой, пронос телефонов на территорию следственных изоляторов, колоний и тюрем в России строго запрещён, не говоря уже об организации кол-центров. Однако, несмотря на запрет, это случается. И ФСИН свой просчёт признаёт. Ещё в 2016 г. замглавы ведомства Анатолий Рудый отчитался, что за 2015 г. ведомством было зарегистрировано 1238 случаев мошенничества в местах лишения свободы.
Мы запросили актуальную статистику у ФСИН, но на момент публикации ответа не было. Тем не менее кое-какие цифры ФСИН раскрыла в этом году и самостоятельно.
Смартфоны в колонии отгружают тысячами
Согласно информации от пресс-бюро ФСИН, сегодня самым распространённым способом доставки мобильных телефонов в места лишения свободы является их переброс через основное ограждение. — Для этого злоумышленники используют различные технические хитрости: запускают квадрокоптеры, стреляют из арбалетов, изготавливают специальные пушки. Сотрудникам учреждений уголовно-исполнительной системы в большинстве случаев удаётся перехватить запрещённые посылки, — гласит заявление ФСИН.
По данным ведомства, в 2019 г. при попытке доставки злоумышленниками сотовых телефонов в учреждения УИС было изъято более 31 тыс. мобильных телефонов. Годом ранее — свыше 29 тысяч. В 2018 г. замдиректора ФСИН Валерий Максименко говорил, что сотрудники службы изымают до одной тысячи устройств еженедельно.
А сколько не изымают? Вернёмся к событиям в «Матросской Тишине». Сотрудников СИЗО в той истории наказали совсем не за то, что они проморгали «запрещёнку». Выяснилось, они не только не обращали внимания на использование телефонов в тюрьме, но и потворствовали процветанию мошенничества на объекте.
Они получали взятки от зэков за разрешение пользоваться средствами связи. Всего с января по июнь двое работников «Матросской Тишины» оказали услуг на сумму более пяти (!) млн руб. Не надо быть и гением, чтобы понять: заключённым нужны были телефоны не для того, чтобы звонить маме.
Операция «Алё-малё», или Как мутить бизнес не выходя из камеры
В некоторых источниках отмечается, что на сленге зэков телефонное мошенничество называется «алё-малё». Однако наш источник Иван Меренков (имя изменено), просидевший пять лет в одной камере с телефонным мошенником в Челябинской области, говорит, что так криминальный бизнес определяют только «невменяемые типы». В большинстве же случаев заключённые изъясняются привычными словами. Во всяком случае, в его месте было именно так.
А от места зависит очень многое — начиная от отношения к телефонному мошенничеству и заканчивая схемами развода. Что, впрочем, не мешает выделить несколько общепринятых приёмов. Первая схема вам уже знакома. Мошенник звонит жертве, представляется сотрудником банка, пугает её несуществующими подозрительными операциями, а потом предлагает перевести деньги на заранее подготовленный якобы резервный и безопасный счёт.
Во втором случае заключённые делают СМС-рассылку. Текст старательно стилизуется под формат банковских уведомлений. Зачастую это сообщение о неожиданном списании денег. От депеши кредитной организации такое СМС отличается только одной деталью — просьбой перезвонить по озвученному номеру для отмены операции. Разумеется, на том конце провода жертву поджидает сладкоголосый оборотень, представляющийся сотрудником банка. «Тёпленького» клиента зэк разделывает под орех с бОльшей вероятностью.
В третьем случае мошенник ищет представителей самой уязвимой категории граждан — пожилых людей. Он также представляется сотрудником банка и под разными предлогами убеждает жертву вместе с ним пройти регистрацию в онлайн-банке. Разумеется, когда человек делает всё под диктовку, мошенник автоматически получает доступ к личному кабинету жертвы.
Само собой, есть и те, кто действует по классике: рассылает сообщения с провокационными текстами вроде «Мама, попал/попала в больницу, срочно нужны деньги, переведи по этому номеру». Поговаривают, что иногда при таком разводе зэки подключают даже таксистов, которые якобы едут к той самой маме и забирают у неё деньги, если та не смогла перевести деньги онлайн.
Мошенничество глазами заключённых
Иван М. рассказывает, что его сосед по «хате» (так он называет камеру на 12 человек) использовал разные схемы. Но, так как «работал» он с обычного кнопочного телефона, с онлайн-банками не связывался. В основном разводил людей на словах. Наш герой называет его Робином Гудом. Потому что в большинстве случаев мошенник атаковал онлайн-магазины, требуя какой-то возврат, и других бизнесменов. Хотя, признаётся, бывали случаи, когда сосед и простых людей «жарил» (обманывал). — Иногда пользовался старым добрым «я ваш сын/дочь, попал в полицию». Остальным «въезжал в ухо» конкретно, — вспоминает Иван.
Промышлял мошенник, по словам нашего героя, чуть ли не 24/7. При такой активности нужно уметь шифроваться. Ведь после нескольких жалоб оператору мошеннический номер телефона заблокируют. Поэтому, рассказывает Иван, он прибегал к помощи сообщника на воле, в роли которого выступала супруга.
— Жена у него постоянно на движухе была. То сим-карты левые закладками забирала, то банковские карты. И день и ночь бегала, — объясняет бывший заключённый.
Тяжёлый труд себя окупал сполна. В успешные дни мошенник «по сотке мутил», то есть по 100 тыс. руб.
— Я даже сейчас тебе не расскажу, насколько широкую аудиторию он охватывал. Но мужик максимально умный и предприимчивый был. Мошенничество — это образ жизни. Надо жить этим и думать об этом. Обычному человеку такое не осилить, — чуть ли не с восхищением рассказывает мужчина.
К слову, об образе жизни. Мошенником сосед Ивана стал, само собой, до того, как загремел в тюрьму. Если верить нашему герою, мужик умудрился обчистить зарплатные карты какой-то крупной фирмы в Челябинске. За это он на нары и загремел.
После рассказов Ивана у нас возник к нему резонный вопрос: а зачем вообще зэку такие большие деньги? Оказалось, хоть в тюрьме и не предусмотрен супермаркет, тратить рубли есть на что. Первая и самая регулярная статья расхода — отчисление «блатным на общак» по пять тыс. руб. в месяц. Почему так мало? Иван говорит, что, кроме него, в камере никто и предположить не мог, сколько на самом деле мошенник получает денег.
— Ему за это привилегии были: связь всегда имел, в некоторых спорах блатные на его сторону вставали. То есть бабки всё решают даже в тюрьме. С бабками в тюрьме [хорошо] сидеть, — рассказывает наш герой.
Коррупция, увы, и в тюрьме Ивана была. И тот же мошенник охотно пользовался этим, имея на руках много денег.
— Легавые тоже за бабки могут помочь двинуться. Например, на лишнюю свиданку сходить, телефон или лишнюю передачку затащить, бухнуть, курнуть, — перечисляет список платных услуг Иван М.
Парой слов на тему мошенничества мы перекинулись и с другим заключённым. Уже из пенитенциарного заведения в Тамбовской области. В его случае, как оказалось, заключённые, наоборот, резко против ушлых ребят вроде соседа Ивана. По той причине, что у блатных тоже есть средства связи. Но они ими пользуются по назначению, а не ради мошенничества. Мошенник же рано или поздно приведёт в тюрьму контрольную проверку, в ходе которой телефоны выгребают вообще у всех.
Воюют все!
Проблему, разумеется, решить пытаются. Правительство, силовики, банки, операторы сотовой связи, специалисты ИБ — все вместе. Первым делом, как и полагается, все кинулись догонять и наказывать мошенников. Однако, как рассказали нам в Group-IB, такая модель быстро обнажила свою неэффективность.
— Опыт государственно-частного партнёрства — совместной работы Group-IB с МВД — показывает, что эффективнее не расследовать уже совершённые преступления, а обезвреживать преступные группы, предотвращая новые аферы, — пояснили в компании.
Разработкой превентивных мер государство занимается давно. В Госдуме аж с 2015 г. рассматривается законопроект о прекращении доступа к связи на территории тюрем. Одним из самых очевидных решений долгое время считались блокираторы сотового сигнала. Глушилки, проще говоря. Но к ним, судя по тому, что сегодня правительство присматривается к другому курсу, слишком много вопросов.
Во-первых, где-то глушилки уже использовали. Но они обрубали связь не только в пенитенциарных учреждениях, но и в домах, расположенных поблизости. Так в 2020 г. было, например, в Ярославской области. У жителей города Углича то и дело пропадала связь и мобильный интернет. Экспертиза установила «искусственный характер помех», источник которых был расположен на территории колонии строгого режима No 3.
Во-вторых, использование глушилок подразумевает отключение от связи и непосредственно сотрудников тюрем, что небезопасно. В-третьих, что помешает зэкам давать взятки не только за пронос телефонов на зону, но и за отключение глушилок? В-четвёртых, блокираторы требуют регулярного технического обслуживания и обновления. Каждая процедура стоит денег.
— Способ, лежащий на поверхности, — это установка так называемых глушилок, но он мало оправдан, поскольку в этом случае без связи остаются не только телефонные мошенники в камерах, но и другие лица: сотрудники исправительных заведений, приехавшие на свидание родственники, адвокаты и т.д., — пояснил Андрей Арсентьев, руководитель направления аналитики и спецпроектов InfoWatch.
В качестве альтернативы рассматривается блокировка телефонных мошенников операторами сотовой связи. Под это дело в январе 2020 г. был подготовлен законопроект No 876381−7. Документ предполагает, что руководители исправительных учреждений будут направлять операторам списки номеров, которыми пользуются заключённые. Связисты, в свою очередь, должны будут блокировать этих абонентов.
— Документом предусмотрен запрет операторам сотовой связи на оказание услуг связи и предоставление услуг беспроводного доступа к сети интернет абонентам на территории учреждений УИС и лицам, содержащимся в учреждениях УИС. Минкомсвязь России выступает за принцип оказания услуг связи без ущерба для абонентов, находящихся за пределами учреждений УИС. Законопроект также содержит нормы, согласно которым операторы связи обязаны оказывать содействие администрациям мест содержания под стражей и учреждениям УИС в виде прекращения оказания услуг связи юридическим и физическим лицам на основании мотивированного решения руководителя территориального органа УИС, в ведении которого находится следственный изолятор или УИС, — объяснили в Минкомсвязи суть законопроекта. На данный момент документ прошёл предварительное рассмотрение. А совсем недавно, 16 сентября, прошло первое чтение в Госдуме.
В Сбербанке говорят, что «идеальных инструментов борьбы с мошенничеством не существует». Но в то же время кредитная организация поддерживает обсуждаемый законопроект.
— Наиболее эффективной мерой в данном случае было бы прекращение оказания услуг связи на территории мест лишения свободы. По данному вопросу в Госдуме принят в первом чтении законопроект No 876381−7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части прекращения оказания услуг связи на территории учреждений, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, и мест содержания под стражей», который, надеемся, положительно повлияет на решение проблемы, — рассказали Лайфу в пресс-службе компании.
Что до операторов, то они предпочитают на тему борьбы с телефонным мошенничеством не откровенничать. Например, «МегаФон» не комментирует обсуждаемый законопроект, но отмечает, что они и сами безостановочно модернизируют свои системы безопасности.
— Сейчас компания пилотирует с несколькими банками систему, которая позволяет в режиме реального времени уведомлять финансовую организацию о том, что их клиенту поступил телефонный звонок от мошенника. Также «МегаФон» разработал специальные аналитические модели для верификации источников мошеннических обзвонов с использованием услуг мобильной связи и на постоянной основе сотрудничает с рядом банков в этом направлении, — рассказала Лайфу Юлия Плеханова, пресс-секретарь «МегаФона».
Остальные операторы «большой четвёрки» развёрнутого ответа на запрос нашего издания не дали.
Это тоже интересно: